Тайная жизнь пчел. Сью Монк Кидд
я.
– И табак. Мне нужен табак, – добавила Розалин.
Она тяжело плюхнулась на скамью у барбекю-бочки, а я вошла сквозь москитную дверь, вбирая смешанные запахи маринованных яиц и опилок, под сень десятков копченных в меду свиных окороков, свисавших с потолка. Ресторан был расположен в задней части заведения, в то время как передняя была отведена под торговлю всем подряд, от стеблей сахарного тростника до скипидара.
– Могу я вам помочь, юная леди?
По другую сторону деревянного прилавка стоял маленький человечек в галстуке-бабочке. Его едва было видно за баррикадой из банок с виноградным желе и маринованными огурчиками. Голос у него был высокий и пронзительный, а внешность мягкая и утонченная. Я не могла представить его торгующим ружьями на оленя.
– Кажется, я вас прежде не встречал, – заметил он.
– А я нездешняя. Бабушку приехала навестить.
– Мне нравится, когда дети проводят время с бабушками и дедушками, – одобрительно кивнул он. – У стариков можно многому научиться.
– Да, сэр, – подхватила я. – От бабушки я узнала больше, чем за весь восьмой класс.
Он расхохотался, словно лучшей шутки не слышал много лет.
– Вы пришли пообедать? У нас есть воскресное фирменное блюдо – свинина-барбекю.
– Я возьму две порции с собой, – сказала я. – И две кока-колы, пожалуйста.
Дожидаясь нашего обеда, я бродила по рядам магазина, запасаясь продуктами для ужина. Пакетики соленого арахиса, сливочное печенье, два сэндвича с сыром пименто в пластиковой упаковке, леденцы с кислой начинкой и банка табака «Красная роза». Все это я выложила на прилавок.
Он вернулся с тарелками и бутылками, посмотрел, покачал головой:
– Прошу прощения, но сегодня воскресенье. Я не могу ничего продать вам из магазина, только из ресторана. Ваша бабушка должна бы это знать. Кстати, как ее зовут?
– Роуз, – ответила я, прочитав надпись на табачной жестянке.
– Роуз Кэмпбелл?
– Да, сэр. Роуз Кэмпбелл.
– Мне казалось, у нее только внуки.
– Не только, сэр, еще и я.
Он прикоснулся к пакетику с карамелью.
– Просто оставьте все это здесь. Я сам потом разложу по местам.
Звякнул кассовый аппарат, из него с лязгом выехал лоток с деньгами. Я порылась в вещмешке, добыла купюру и протянула ему.
– Вы не могли бы открыть мне колу, пожалуйста? – попросила я, и пока он снова наведывался на кухню, украдкой бросила в мешок жестянку с табаком и застегнула молнию.
Розалин подверглась побоям, целый день ничего не ела, спала на твердой земле, и кто знает, много ли времени осталось до того момента, когда ее вернут в тюрьму или убьют? Она заслужила свой табак.
Я живо воображала себе, как в один прекрасный день спустя много лет пришлю в этот магазин доллар в конверте, чтобы покрыть убыток, сопроводив его письмом о том, как чувство вины отравляло каждый миг моей жизни, и вдруг до меня дошло, что я смотрю прямо на изображение чернокожей Марии. И я имею в виду