Сизые зрачки зла. Татьяна Романова
света в любом из многочисленных поместий. Сейчас дети выросли и сами могли бы помочь матери, но зато не стало убежища и средств. Софья Алексеевна застыла, утонув в своих безрадостных мыслях, и не услышала тихих шагов дочери.
– Мама, почему вы здесь стоите? Что случилось? Это бумага про Боба? – прозвучал озабоченный голос Веры.
Расстроенная графиня молча протянула ей предписание. Вера прочитала, нахмурилась, мгновенье помолчала и спросила:
– Они забирают все? Вообще ничего не остается?
– Похоже, что так, – подтвердила мать, – я все пытаюсь сообразить, что же нам делать, и ничего не могу придумать.
– А наше приданое, оно же было в деньгах? Мы могли бы на них жить.
– Ваш брат отдал часть денег в рост надежному человеку, а на остальное мы купили каждой из вас по имению. Это была моя идея, я боялась за ваше будущее, ведь деньги можно легко потратить, а имение станет приносить доход и даст крышу над головой.
Софья Алексеевна вздохнула, она хотела сделать дочерей счастливыми, а на самом деле обездолила их – если бы деньги остались в золоте, семья на долгие годы была бы обеспечена.
– Не нужно расстраиваться раньше времени, – заметила Вера, и мать удивилась, что лицо дочери вновь стало безмятежным.
Вера поймала ее взгляд, и мысленно поблагодарила небеса: выражение спокойной уверенности у нее получилось как нельзя лучше. Она слишком хорошо понимала, сколько стоит их привычная жизнь в российских столицах, и у нее не было никаких иллюзий. Если она не сможет быстро найти хоть какой-нибудь выход из этой непростой ситуации, семья потеряет все, а ее сестры и будущее.
– Вы говорите, что часть денег отдана в рост? Мы заберем их с процентами, и все устроится. Боб сказал вам, у кого из ростовщиков он разместил свои деньги?
– Нет, дорогая, я не знаю, он не вдавался в подробности. Может быть, мы найдем расписки в его бумагах?
– Но ведь кабинет обыскали, а документы изъяли, боюсь, что там уже ничего нет, – напомнила Вера.
– Да, я совсем забыла… Но мы обязательно спросим у него, когда увидим. Ведь мне не могут отказать в свидании с сыном!
Прочитав бумагу, где одним росчерком пера их сделали нищими бродягами, Вера не была в этом уверена, но ободряюще кивнула и согласилась:
– Конечно, мы спросим у него, и все узнаем.
Но вдруг пришедшая мысль заставила забиться ее сердце, и, боясь вспугнуть удачу, Вера тихо спросила:
– Кстати, вы рассказывали мне, что московский дом дедушка подарил вам уже после замужества.
– Да, а какое это теперь имеет значение?
– Значит, он писал дарственную?
– Так и было, она хранится в кабинете за вашим портретом.
Вере вспомнился написанный еще до войны портрет маленьких графинь Чернышевых в виде трех амуров. Чудом уцелевший во время пожара двенадцатого