О Пушкине, o Пастернаке. Работы разных лет. Александр Долинин
текстов, главным источником «Земли и моря» явился прозаический перевод Мутонне де Клерфона «Son amour pour la tranquillité» («Его любовь к спокойствию»; далее цит. по: Moutonnet de Clairfon J.‐J. Anacreon, Sapho, Bion, Moschus, Théocrite, Musée, La veillée des fêtes de Vénus, Choix de Poésies de Catulle, d’ Horace et de différens Auteurs. T. 2. P. 29–30). Вот наиболее явные лексикограмматические схождения, которые отсутствуют в переводе Кошанского
Судя по совпадению названий и нескольких мотивов в начальных стихах, Кошанский тоже пользовался переводом Мутонне де Клерфона, чем объясняются давно замеченные пушкинистами лексические совпадения первых семи стихов его переложения с «Землей и морем». Но, кроме того, у него был и другой французский источник, за которым он близко следовал во второй части текста, начиная с восьмого стиха: вольный прозаический перевод аббата Купе «Le bonheur des champs» («Сельское блаженство»; Coupé J.‐M. L. Les soirées littéraires, ou Mélanges de Traductions nouvelles des plus beaux morceaux de l’ Antiquité. T. XIII. Paris, an VII (1799). P. 237–238).
48
То же самое можно сказать и об идиллии «Земля и море» и ее древнегреческом источнике, к которому до Пушкина обращались многие французские поэты. Б. В. Томашевский указал, что необычный для передачи античных гекзаметров метр стихотворения (четырехстопный ямб), а также образ грозы, отсутствующий как в оригинале, так и у Кошанского, восходят к переложению идиллии Мосха, названному ее автором, французским поэтом Николя-Жерменом Леонаром, «Les plaisirs du rivage» («Радости [морского] брега». См.: Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. С. 450). Кроме того, у Пушкина звучат отголоски двух других французских переводов идиллии, барона де Лонжпьера (см.: [Longepierre H. B. de R.] Les idylles de Bion et de Moschus, Traduites de Grec en Vers François, Avec des Remarques. Paris, 1686. P. 167–168) и Пуансине де Сиври (см.: Anacréon, Sapho, Moschus, Bion et autres poetes Grecs, traduits en vers français par Poinsinet de Sivry / 5e éd., augmentée. Paris, An V (1797). P. 119–120). В «Земле и море» можно усмотреть и полемический ответ на переложение хорошо известного Пушкину Экушара Лебрена (по мнению Б. В. Томашевского, «возвышенного галла» оды «Вольность»: см.: Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. С. 315–359), который украсил идиллию рядом дополнений, введя в нее любовную тему и несколько классических имен: Фетида, Цитера, Диана, Борей, Нерей, Кибела, отсутствующих в оригинале (Œuvres de Ponce Denis (Écouchard) Le Brun… Mises en ordre et publiées par P. L. Ginguené. T. II. Paris, 1811. P. 96–97). Пушкин, как и Лебрен, в нескольких местах расцвечивает простую схему идиллии, но у него это не ложноклассический орнаментализм, а реминисценции батюшковского поэтического языка, придающие тексту характер элегии (см.: Элиаш Н. К вопросу о влиянии Батюшкова на Пушкина // Пушкин и его современники. Вып. XIX–XX. Пг., 1914. С. 32; Зарецкий А. Р. Об идиллии Пушкина «Земля и море» // Университетский Пушкинский сборник. М., 1999. С. 340–346; Проскурин О. А. Поэзия Пушкина, или подвижный палимпсест. М., 1999. С. 96). Любопытно, что почти одновременно с Пушкиным идиллию Мосха в сходном ключе транспонировали Шелли в Англии и Леопарди в Италии – свидетельство ее актуальности для нового романтического стиля.
49
С. А. Кибальник по недоразумению счел это стихотворение Шенье обращением не к «прекрасной звезде Венеры» («bel aster de Vénus»), а к Диане, заметив при этом, что Пушкин в РОЛГ мог на него ориентироваться (Кибальник С. А. Русская антологическая поэзия первой трети XIX в. С. 178).
50
Ronsard P. Œuvres complètes. P. 822–823.
51
Tissot