Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга первая. Н. Н. Непомнящий
и более молодые друзья, знаменитый полярный летчик, флаг-штурман полярной авиации, был неистощим на истории, причем не все из них вписывались в «парламентские рамки» тех времен, а потому становились достоянием только наших ушей. Одна из них относилась к заметному предмету туалета, стоящему в кабинете В. И., – креслу, в котором, кстати, обычно я и сидел.
«А знаешь ли ты, Николаич, из чего сделаны у него ручки?» – помнится, спросил дядя Валя, когда я впервые уселся на кресло году этак в 1988-м. «Ну, тебя это не сильно заденет, а вот на девушек, которые тут бывали, это действовало…» И он рассказал, как вскоре после войны друзья-полярники доставили ему несколько бакулюмов (пенисов) моржа, которые достигают длины более 50 сантиметров; вернее не самих пенисов, а их костей (у человека таких нет; уж не знаю – хорошо это или плохо), которые весьма удачно надеваются на ручки кресел и украшают их, будучи унизаны искусной резьбой. Когда В. И. задавал девушкам тот же вопрос, что и мне, они буквально падали в обморок, а это ему и было, собственно, нужно.
Не успевал я отойти от подобной информации, а он уже переходил ко второй истории, связанной с нашими, тушинскими географическими реалиями. «Вот мы с тобой живем в Тушине на одной улице в соседних домах. А знаешь ли ты, что бульвар Яна Райниса до начала 1960-х был одной из взлетных полос аэродрома полярной авиации – Захарковского. И мы с другом моим Иваном Черевичным (Герой Советского Союза, три ордена Ленина) летали отсюда на свидания (он сказал другое слово). И однажды я отпустил его одного, ну с девушкой, при условии, что прилечу за ним в условное место, тут, рядом, по Рижской дороге, в Опалиху, одним словом. Прилетаю, как договорились, сажусь у леска, за болотом, а Ваньки на условленном месте нет, а стоит он поодаль, сгорбившись за кустом, а в сторонке девушка жмется. «Что-то тут не так», – думаю. И точно. Ванька машет мне рукой. Подбегаю. Смотрю, он без одежды, трусы черные в руках держит. «Что случилось?» «Ты, Валь, не поверишь. Только мы собрались с девушкой, ну, это, на травку, как мысль пришла – дай, думаю, немного ополоснусь после дороги. Черт меня дернул. Ну, в болотце зашел, поплескался. Выхожу – что-то не так. Глядь, а у меня там, ну понимаешь, где, огромная пиявка присосалась. Попробовал оторвать – больно! А девушка кричит: «Ваня, ты где уже там?» А мне не до нее…» Валентин Иванович усмехнулся и закончил трагикомичную историю: «Большой проблемой было везти их на себе в Москву. Едва разместил. Ванька даже трусы надеть не может, так его раздуло. Прямиком к медсанчасти. Подрулил, завел туда, потом несколько дней тот дома отлеживался. Какие уж там девушки!»
Иван Черевичный в кабине самолета
Сам Валентин Иванович жил в хрущевской пятиэтажке рядом с бывшим аэродромом и там же ушел из жизни в январе 1993-го, а его сын Иван и поныне там обитает.
Попутно с долгими вечерами и ночами в компании Валентина Ивановича все 1990–2000-е годы я не вылезал из пресс-туров, киноэкспедиций, командировок и просто частных поездок в места, которые раньше-то и не снились, типа Канар и Мальдив. Все это давало уникальный