Денарий кесаря. Анатолий Дроздов
чтобы поприветствовать его, Август наклонился к ним.
– Эй, Руф! – крикнул он (и это услышал весь амфитеатр). – Ты не слишком легко вооружен? Надень хотя бы панцирь.
– Спасибо, Цезарь! – ответил отец. – Мне так удобнее.
Август пожал плечами и дал знак начать бой.
Отец действительно знал, что делал. Он был Назон, к тому же не мальчик и вызвался драться не в минутном порыве. Тренируя гладиаторов, он знал тонкости боя. Тяжелые доспехи защищают бойца, но они же делают его медлительным. Когда вооружение одинаково, выигрывает тот, кто проворнее. Высокий и мощный гладиатор выглядит устрашающе, но он уступает в быстроте движений маленькому и худощавому. К тому же глухой шлем мурмиллона с решеткой на уровне глаз и выдающейся вперед нижней частью закрывает гладиатору обзор под ногами. Чем выше боец, тем больше невидимая зона. Фриз, против которого вышел отец, был высок и облачен в доспехи мурмиллона.
Отец это знал, но зрители в амфитеатре – нет. Фриз, скептически воспринявший появление нового соперника, – тоже. Едва бойцы встали напротив, он обрушил на противника град ударов. Прием, который использовал фриз, называется «мельница» и получил свое имя за подобие вращающимся лопастям ветряка. Отец показывал его мне. Левая рука щитом бьет в щит противника, правая тут же наносит удар мечом, соперник пытается закрыться, но удары левой расшатывают его защиту, а меч все ближе и ближе скользит возле открытых частей тела врага…
Зрители видели только одно: фриз наносит удары, руки варвара действуют так быстро, что их движения невозможно различить отчетливо, слышен звон металла и треск дерева разбиваемого щита; амфитеатр замер в ожидании горестного финала. И в едином порыве вздохнул, когда один из бойцов упал на песок. Но вздох сменился удивлением: упал фриз. Отец, вместо того, чтобы добить поверженного соперника, стоял, подняв вверх щит и меч.
Амфитеатр взревел. В этот момент зрители поняли: этот невысокий римлянин неотвратимо убьет фриза. Если он не сделал это сейчас, то только потому, что хочет доставить им удовольствие. У Луция Корнелия Руфа мгновенно появилось двадцать тысяч друзей. В том числе наместник провинции и легат Третьего легиона…
Единственным, кто остался в неведении о предстоящей победе Руфа, был фриз. Он разъярился еще больше и в исступлении набросился на жалкого римлянина. Он бил щитом и мечом, ожидая, что соперник вот-вот свалится, но тот не падал. Только неуловимо ускользал от ударов, а потом снова упал фриз…
Отец научил меня этому приему. Улучив момент, ты резко приседаешь и цепляешь подъемом стопы лодыжку противника. Рывок вверх – и тот падает навзничь. Враг оглушен, и умелому бойцу хватит времени, чтобы перерезать горло поверженного. Это опасный прием. Стоит промедлить, и ты получаешь удар сверху. Но противник Луция Назона даже не видел, куда бить…
Когда фриз упал в третий раз, амфитеатр охватило безумство. Зрители вскочили со своих мест, в один голос скандируя: «Убей его! Убей его!..» Свалив фриза в четвертый раз, отец оглянулся на Августа.
– Убей! –