Фламандская петля. Наталья Ильина
разодравший ему глотку и душу, Семен подхватил женщину, пытаясь поднять ее на ноги, но она оседала, выскальзывая, вся покрытая кровью, холодная посреди жара. Девочка молча стояла рядом, вытаращив глаза и засунув в рот, кажется, все пальцы на руке. Младенец был мертв.
– Мать, мать твою! – завыл Семен, бросил безумный взгляд в сторону фермы и схватил девочку.
Она, словно окаменелая, деревянно выгнулась в руках напряженным тельцем. Так, держа ее под мышкой, словно чурку, Семен и побежал прочь от огня, чувствуя, что жар уже лижет затылок, и надеясь на невозможное, на то, что огонь обошел ферму стороной, что люди успели убежать – ведь успели же они выпустить стадо? – и утром Зоя вернется. А дома – что? Отстроятся дома. Он почти убедил себя в этом, добежав до моста, а потом увидел на другой стороне людей, освещенных заревом, и оглянулся – огонь жрал Малинники дом за домом, и ничего было уже не разобрать за ревущей стеной пламени.
Последним из пожара выбрался Гришка Стрельников, волоча за собой надсадно кашляющего и ослепшего от дыма старика Хромова и его непутевого сынка Ефима, который хоть и был, по обыкновению, пьян, а ногами перебирал бодро. Гриша смог добраться только до полыхающей МТС и, задыхаясь от дыма и жара, повернул назад, плача и проклиная все на свете, а на дороге подобрал старика с сыном…
Уцелевшие жители Малинников безмолвно стояли на высоком берегу Камышовки и завороженно смотрели на то, как на другой стороне реки огонь пожирает их прежние жизни, когда, уже на рассвете, на дороге показались пожарные машины из района…
Глава 2
Ника
Малинники. Наши дни
Галина Сергеевна Охрипова, усталая женщина с печальными глазами, снимала с веревок белье, которое жильцы дома номер шесть по Заречной улице, в просторечии – Панелек, сушили под окнами.
Эта сторона дома была солнечной, да и дорога проходила с другой стороны, так что здесь не пылили машины. За покосившимися железными столбами с веревками начинался склон, заросший высокой травой, с которого отлично просматривались утопающие в зелени крыши Кирпичиков – кирпичных домов на Центральной, красная черепица школы на улице Ермака и блестящие, словно алмазы, острые грани теплиц за поселком.
Галина Сергеевна складывала последний, вкусно пахнущий солнцем и летом пододеяльник, когда из открытого окна на первом этаже послышался высокий прерывистый вой. Она бросила на землю большой алюминиевый таз и семенящей рысцой поспешила за угол, к своему подъезду.
Ванечка выл и плакал, не открывая глаз. Его голова металась по подушке, редкие длинные волосы прилипли ко лбу и щекам, потемнев от пота, изо рта стекала струйка слюны. Галина Сергеевна привычным движением окунула в миску с водой кончик махрового полотенца, отжала и приложила ко лбу сына. Вой оборвался на высокой ноте. Ресницы Вани дрогнули, он всхлипнул и проснулся.
– Мам-ма, – прошептал он, хватая ее за руку, – мама, страшно!
– Тихо-тихо, мальчик мой. Это сон. Плохой сон, – успокаивала его Галина Сергеевна,