Сотвори меня. Crazyoptimistka
т застывшей в углу девушки. Что-то подсказывало ей, что они теперь связаны друг с другом. Одним мгновением, одной тайной…
Отрываюсь от мигающего курсора на экране и мечтательно вздыхаю. Да, герой вышел на славу. Такой, что даже собственные волосы встали дыбом. А что говорить о читательницах? Так и предвижу бурные эмоции после выкладки очередной продочки на сайте.
– Алена, ты закончила со своим эссе? – Мама очень внезапно появляется на пороге моей комнаты, и я едва успеваю свернуть текст.
– Угу, осталось пару строк. – Улыбаюсь ей в ответ.
– Заканчивай побыстрее, мне нужна твоя помощь на кухне.
– Пять минут и я вся твоя. – Киваю и жду, пока она покинет комнату. А затем, закусив губу, продолжаю печатать.
« Девушка была настолько обычной, что Энтони вряд ли бы обратил на нее внимание в толпе. Темные вьющиеся волосы, чуть полноватая фигура и веснушки на лице делали ее ничем не выделяющейся на фоне роковых красоток. Он бы даже сказал, что Айлин терялась среди них и блекла. Но ее внутренняя красота его поразила…»
– Никогда не понимала, почему нельзя писать про русских героев? – Внезапно раздается мамин голос позади меня и от этого я подпрыгиваю на стуле.
– Мама!
– Что? – как ни в чем не бывало смотрит она на меня.
– Ты чего подкрадываешься?
– Потому что я тоже хочу почитать, что ты там пишешь. Кстати, а почему по описанию твои главные герои смахивают на тебя и Антона Соколова, твоего одногруппника?
– Где? – Краснею.
– Да вот же, вот, – тычет она пальцем в монитор. – И цвет глаз, и телосложение.
– Ой, мама, тебе просто показалось, – пытаюсь сместить родительницу с места, – мало ли, что там написано. Может, просто совпало так.
– Ага, – хихикает она, – именно поэтому твоего героя зовут Энтони «Сокол» Уильямс. А героиню, подожди, дай досмотрю…
– Мам, ну хватит! – притопываю ногой, но все безуспешно.
– Ладно, не нервничай. – Она щипает меня за бок. – Сохраняй текст и пошли накрывать на стол, скоро папа приедет с работы. Давай, давай, моя ты Айлин…
– Еще слово и я больше не дам тебе ни кусочка на прочтение.
– Как будто я не знаю твоего писательского псевдонима. – Легко парирует мама.
– А я подписку открою на самом интересном месте и поставлю самую высокую цену, – показываю ей язык. – И мне можно, я ведь автор данного шедевра.
– А я тогда завалю тебя на экзамене. – Повторяет она следом за мной. – Мне же можно, я же твой преподаватель.
Нда, сложно спорить, когда есть такие железные аргументы. Одно успокаивало, что пререкались мы в шутливой форме и никто никому не собирался делать никаких подлянок. На самом деле я обожала свою маму. Да что говорить? Ее обожали все студенты на потоке. Она всегда юморила, была « в тренде» и никогда не валила студентов без повода. И именно ее лекции превосходили всех остальных по посещаемости. Потому что даже самый заунывный материал мама подавала так, что ты просил еще и еще. Вообщем, крутая она у меня была. А еще очень красивая. Я часто достаю альбомы с их фотографиями из юности, чтобы в тысячу тысячный раз пересмотреть. И понимаю, почему папа так долго ее добивался. Мама даже на старых снимках была похожа на батарейку с неиссякаемым зарядом энергии. Такой она оставалась до сих пор. Не знаю, как эту девочку-зажигалку мог покорить такой тихоня, как мой папа? Но они до сих пор живут душа в душу. Мама заводила какой-то движ, папа же тихонько поддерживал. А, ну еще у них была я, взявшая чуть-чуть от каждого родителя. А именно: вечное шило в одном месте от мамы и внешность от папы. Нет, за это конечно тоже спасибо, но я бы не отказалась, чтобы было наоборот.
– Девочки мои, я дома! – Тут как тут оказался и папа. – Как вкусно пахнет!
– Снова ты выдумываешь, – мама шутливо шлепает его по руке, – это просто макароны по-флотски.
– Знал бы, что будет такая вкуснятина, не отбивался бы от Макарова.
При упоминании знакомой фамилии, мы с мамой переглядываемся.
– Привет, зайчонок, – ловит меня папа и чмокает в макушку, – как дела?
– Все хорошо, твой заяц грызет гранит науки на благо нации. – Приобнимаю его в ответ.
– Умница моя! Вот не зря Леня своего сына к нам пытается подослать. Видит же, какой я бриллиант заделал!
– Так, – прокашливается мама, – попрошу не заговариваться, ювелир ты непризнанный. Дочка общая, не забывай об этом.
– Верунь, ну ты чего? – примирительно замурлыкал он.
– Того Сереж, того. Прекращай со своим Леней заниматься сводничеством.
– Нет, ну я же… просто. – Папа присаживается за стол. – Эх, зря вы так, Сеня очень даже хороший парень.
– Пап! – Стону и чуть ли не ныряю лицом в тарелку.
– Сережа! – Следом за мной восклицает мама.
– Ладно, – он поднимает руки вверх, – сдаюсь.
– То-то же, – довольно улыбается мама вновь, –