Валентиновка, далее нигде. Владислав Кетат
спросила: «А с какой стати он будет мне надиктовывать роман, если он ни с кем не общается?» Глеб снова улыбнулся и сказал фразу, которую я запомню на всю свою сраную жизнь: «Дело в том, Леночка, что вы как две капли воды похожи на его безвременно усопшую жену, и для общего блага вам предлагается сыграть её роль». После этой фразы пазл в моей голове сошёлся окончательно, я поняла, зачем была нужна эта буффонада с фотосессией на «Семёновской» и на кой чёрт они вообще меня сюда привезли и прочее, прочее, прочее… Всё это новое знание просто падало в мою голову, как фигурки тетриса, и где-то там укладывалось, кирпичик за кирпичиком, кирпичик за кирпичиком…
И снова пауза, заполненная каким-то странным звуком, похожим на шелест страниц. Олегу пришло в голову, что Лена, возможно, сверяется с какими-то своими записями.
– Вот, забыла! – сообщил Ленин голос, подтверждая его догадку. – Я тогда ещё спросила: «А как же фамилия этого великого писателя?» На что Глеб мне ответил: «Похлебин. Андрей Похлебин». Не скажу, что я сильно много читаю, но всех известных наших писателей знаю: Пелевина, Сорокина, Ерофеева, Шишкина там, Прилепина… но ни о каком Похлебине никогда в жизни слыхом не слыхивала и поэтому удивилась. Спросила, что тот написал. Глеб будто ждал этого вопроса и спокойно так протянул мне нехилый такой кирпич страниц на семьсот и сказал: «Вот, последний его роман, называется – «Мастерская Иакова». И нам надо сделать так, чтобы он стал не последним, а предпоследним». Я сначала не поняла, что он имеет в виду, потом спросила: «Он что, болен?» Глеб утвердительно кивнул и сказал, что времени у нас немного. И я, главное дело, почувствовала ответственность, подумала, что действительно надо спешить закончить такую важную работу, дура обдолбанная…
Потом я освоилась и успокоилась окончательно – осознала своё место в жизни и творчестве. Начала задавать практические вопросы о том, где я буду жить, сколько мне заплатят, как долго я здесь пробуду, каким образом мне сообщить родителям о моей новой работе и всё такое… в ответ Глеб всё очень подробно и терпеливо объяснял, иногда по нескольку раз, потому что я не всегда врубалась, о чём он, – тормозила по-чёрному… В общем, проговорили мы с ним долго, до темноты. В какой-то момент я почувствовала дикую усталость и прилегла прямо на том диване, на котором сидела. Вырубилась мгновенно и проспала почти все следующие сутки или около того, а когда проснулась, была приблизительно в таком же состоянии, что и до сна – спокойная, но тормознутая. Ко мне подошла какая-то восточная женщина, сказала, что её зовут Айнур и что она будет мне прислуживать. Так и сказала: «прислуживать». Я не удивилась даже – прислуживать, так прислуживать. Потом, после душа, завтрака и прочего, она помогла мне одеться и накраситься. Дальше пришёл Глеб и начал меня инструктировать, что и как говорить, как себя вести и так далее. Я всё постаралась запомнить, а что не могла запомнить, записала в тетрадку, которую мне дали. Я потом всё в эту тетрадку записывала, день за