Дневник лесного янгире. Алекс Муров
напитков, на кладбище запрещено…
В отделе полиции было уныло и накурено. Серые стены мусарни не добавляли настроения. «Выкрасили бы их в розовый что ли, подумал я. – Прямо как в психушке. Всё лучше!»
Я сидел и ждал. В кабинет заходит мент. Лет под сраку. Темные усы, большое пивное пузо и одышка. От него несёт потом.
– Сколько лет?
– Шестнадцать…
– И ты считаешь, что пить в таком возрасте норм? -что-то записывал усан в журнале на столе. -Да ещё и на кладбище.
Я безразлично посмотрел в сторону.
– Кем ты хочешь быть?
– Не знаю, я творческая личность, и занимаюсь всем, что с этим связано. Исполнением каверов, танцами, актерским мастерством. А вообще хочу быть религиозно – порнографическим писателем…
– Хм… Интересно… -удивился коп. -Уже работаешь над каким-то материалом? О чем пишешь?
– О монашках…
– А вино зачем? Для вдохновения?
– Почему нет? Великие писатели алкоголизировали…
– А ты считаешь, что ты великим станешь?
– Не сразу. На все время нужно…
Коп недоуменно посмотрел на меня.
– И что только в твоей голове…
– Лес…
– Ну вот что, Буковски… Твои родители пусть за тобой приедут. Позвони им.
– Они работают, некогда им.
– Бедный мальчик предоставлен сам себе. Печальная история.
– Ну в нашей стране для того, чтобы выживать и содержать детей, приходиться много работать. Я же не из семьи олигархов! Мне и моим предкам ни одной нефтяной вышки не принадлежит…
– Ну хорошо, а кто может тебя забрать?
– Можно позвонить моему руководителю по концертам…
Валентин, который подкидывал мне работу в ресторанах и кафэ на корпоратах, сначала по телефону долго сопротивлялся, аргументируя отказ тем, что у него нет времени, что у него работа, но после долгих уговоров согласился меня забрать. В коридоре сидел тип моего возраста, телосложения покрепче, с зачёсанными назад волосами и серьгой в правом ухе. Подсев рядом и не долго помолчав, я спросил:
– Тебя за что приняли? Тоже на кладбище бухал?
– Не… -говорил он, не поворачивая головы. -За мазню на стене.
– Граффити рисовал?
– Свободный художник… -кивнул он.
– Круто. А чё сидишь, кого ждешь?
– Не отпускают. Мать только вечером освободиться, а больше некому, придется ждать. -парень наконец повернулся ко мне лицом. -А тебя за что повязали, чё рил за алкашку на кладбище?
Молча киваю.
– А почему именно на кладбище? Повеселей места не нашел?
Проигнорировав вопрос, я продолжил, наклонив голову, шёпотом:
– Слушай, у меня знакомый может с мусорами договориться, чтобы тебя тоже отпустили отсюда…
– А он договориться?
– Его весь город знает… -уверенно сказал я. -Уверен, что и тот главный усан тоже.
– Я Шульц! -протягивает руку парень с серьгой.
– Алекс!