Хроники Саммуса Пожирателя. Виталий Касперович
старик, что ранее шёл к озеру с ведрами.
– Я видел, как она убегала со стороны озера, там я и нашёл раненого Людвина, – разъяснил свидетель. – Когда я отводил его к лекарю, он всё мне рассказал.
– Что именно?
– Алина заманила его туда, где нет людей – к озеру. После чего она натравила на него опасного зверя с целью убить.
– Это неправда! – вмешалась Алина.
– Молчи, ведьма! – крикнул кто-то из толпы.
Приговор ей ещё не был вынесен, а гнев людей уже лил за края.
– А ведь и вправду, – сказал судья, начав расхаживать вдоль крестьян. – Ведьма натравила зверя на моего сына, поэтому её саму трудно будет заподозрить. «Его погрыз какой-то лесной зверь, а не ведьма», подумали тогда бы мы!
Священник закивал.
– А если бы у неё получилось, то она и дальше продолжила бы свои тёмные дела. Убив моего сына, ведьма начала бы убивать и ваших детей, при этом оставаясь безнаказанной!
Толпа охнула.
– Нет, не надо, – мотала Алина головой. – Я не вру, честно!
Её слезливый взгляд застыл на том свидетеле, который видел Алину у озера.
– Пожалуйста, – обратилась она к нему. – Я же помогала вашей жене, когда ей было плохо.
– Ты ведьма, ты можешь навредить моей семье! – резко ответил тот.
– Я бы никогда так не поступила!.. Я всегда старалась помогать вам. Прошу…
– Ты… – Выждав паузу, он добавил: – истинное зло.
Эти слова пронзили сердце Алины как копьё. Она глубоко замерла.
– Нельзя разговаривать с ней, не дайте вас заколдовать! – крикнул Людвин. – Повесить её!
– Да, повесить! – застонала толпа.
Гневные руки схватили Алину со всех сторон, будто стая голодных ветвей и потащили вперёд. Несмотря на то, что все знали её как добрейшую душу в деревне, теперь же каждый из них жаждал увидеть эту молодую девушку на виселице.
Эшафот был невысоким, где-то по колено; это давало возможность: лучше видеть. Палач поставил скамью под виселицей, и отошёл на пару шагов.
Алина всем своим естеством отказывалась понять, что окружающие её люди уже не те добрые жители деревни, которых она знала с детства. И вся эта суетливая церемония вокруг: вопли и слепящие огни факелов, казались для неё страшнее самой виселицы. Это был кошмарный сон наяву – хотелось проснуться.
Поставив Алину на скамью, словно скот перед забоем, палач смог легко просунуть её детскую голову через петлю.
Все затихли…
Алина глядела на них своими голубыми, вымоченными в слезах глазами и не верила. Не верила в их жестокость и в предательство, которое ударило по её ранее оказанной доброте. Пелена от слёз даже помогала ей не замечать этого.
Напротив эшафота, чуть поодаль, находилась другая деревянная возвышенность с тремя стульями. По центру – священник, по правую руку от него – судья, слева – слепой сын судьи, глаза которого были обмотаны белой тканью с красными пятнами.
– Суд признал тебя ведьмой, – презрительно огласил священник. – У тебя есть право на последнее