Вообрази свой мир! Из жизни гениев и психов. Владимир Алексеевич Колганов
иронии изложил его биографию, проанализировал творчество, политические взгляды и прочее, и прочее. Не стану вдаваться в подробности, поскольку уже приходилось об этом писать, но книгу «завернули» – сработала либеральная цензура по принципу «своих мы не сдаём и не позволим над ними надсмехаться». На этом отношения с Центрполиграфом закончились несмотря на то, что другие мои книги нравились и главному редактору, и владельцу, а директор говорил, что у меня недюжинный талант. Но вот оказалось, что принципы превыше всего, ну а литература на последнем месте – после мнения акционеров, приятелей с Болотной площади и т.д. и т.п. Вывод из этого один – если хотите стать популярным автором, ищите покровителя.
Льву Николаевичу Толстому было гораздо проще – род графов Толстых известен с давних пор, и присутствие многочисленных побочных ветвей на генеалогическом древе, лишённых графских привилегий, его достоинств ничуть не умаляет. И вот представьте, присылает некто в редакцию журнала «Современник» свою рукопись, там видят на титульном листе фамилию Толстой и думают: «А что, может быть, и в самом деле граф?» Попробуй такому отказать, тем более что написано неплохо.
Куда сложнее было добиться популярности Борису Пильняку – мало того, что нет никакого титула, так ещё и фамилия изрядно подкачала. Ну кто во время первой мировой войны станет издавать в воюющей России рассказы никому не известного автора по имени Бернгард Вогау? Пришлось фамилию и имя изменить, рассказы напечатали, но этого ему показалось мало – в апреле 1921 года Пильняк приезжает в Петроград в надежде найти себе влиятельных покровителей в столице. Там он каким-то образом знакомится с Горьким и Луначарским, и вот что позже писал о Пильняке нарком просвещения большевистского правительства: «Если обратиться к беллетристам, выдвинутым самой революцией, то мы должны будем остановиться прежде всего на Борисе Пильняке, у которого есть своё лицо, и который является, вероятно, самым одарённым из них». Что уж тут говорить, если даже Сталин с одобрением отозвался о романе «Голый год», опубликованном в 1922 году. А в трудные времена, когда Пильняк попал в опалу, на его защиту встал сам Лев Давидович Троцкий. Возможно, эта связь и стала причиной трагической развязки, так что выбирать покровителя нужно с крайней осторожностью.
Но даже в том случае, когда нет нужды толику таланта у кого-то занимать, без благосклонности властей предержащих трудно продвинуться по карьерной лестнице. Режиссёрское дарование Мейерхольда проявилось ещё в начале прошлого века, когда он поставил множество спектаклей на сценах театров Петербурга и Херсона, но приглашение в Александринку в 1908 году состоялось только благодаря директору императорских театров Владимиру Теляковскому. Мейерхольд был весьма признателен благодетелю и уже гораздо позже, при советской власти, предоставил бывшему директору постоянное место в своём театре – Теляковский пользовался этой привилегией вплоть до своей кончины в 1924 году. Однако существование