30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов. Ирина Стахеева
недостатков мужа. Мама перед свадьбой что-то говорила о взаимном терпении. Но кто его знает, как оно в реальности выражается в семейной жизни, если отца помнишь смутно, а поведение мамы с ним вообще в сознании не отложилось? Кто же знал, что некоторые мелочи стоит упускать из вида, словно их никогда не было, а слово «спасибо» предназначено не только для едва знакомых людей, но даже для благодарности самым близким за их, казалось бы, прямые обязанности. Браки сохраняют банальные фразы, сказанные от любящего сердца.
Сперва, Света делала Саве ласковые замечания на оставленные после него крошки, мол, мы не одни на кухне – коммуналка ведь. Он соглашался, целовал жену, иногда сметал мусор со стола, но не редко – по-прежнему забывал. Со временем Света все чаще и чаще стала ставить неряшливость мужа ему на вид и уже не нежно, а с издевкой. Савва тоже не давал ей спуску. От обиды и желания за собой оставить последнее слово, он все больше подкусывал и высмеивал жену. Мелкие ссоры переросли в большие скандалы и, наконец, стали привычкой.
– Хватит с меня. Я подаю на развод, – как-то припугнула Света мужа, не зная, каким еще аргументом отстоять свою точку зрения.
– Отлично! Где подписать бумаги? – вспылив, парировал он.
– Да ты меня никогда меня не любил! – в свою очередь обвинила она, мстя, что ее не стали убеждать оставить все как есть.
– Разумеется, нет! Такую уродину разве можно полюбить? – гнул прежнюю линию Савва, еще не понимая, что она завела их в тупик, и еще полчаса назад нужно было срочно предпринять какие-то действия для реанимации отношений.
– О документах можешь не беспокоиться, – сверкнув горящими ненавистью глазами, сдавленно прошипела Света. – Когда вызовут в суд, там подскажут, где их подписывать. А пока – собирай свои вещички и выметывайся к родителям. Эта коммуналка принадлежала моей бабушке. Не желаю тебя больше видеть.
И он ушел злой, несчастный и растерянный. Она осталась наедине с тоской, слезами, отчаянными порывами попросить прощение, примириться и горделивым упорством, а самое главное – с обидой. Обидой, что он сам не вернулся, не прибежал, не сказал: «Какие мы с тобой дураки, зайка! Давай все начнем с начала»; обидой, что она на суде дерзила, а он отмалчивался; что через год он поступил в институт, а она так и осталась с училищем торговли; обидой, что он создал вторую семью, где его ценили и лелеяли; обидой, что по сравнению с ним, она оказалась неудачницей; обидой, что у них все могло получиться. Обиды, обиды, ежедневное грызение себя, тупое всматривание в книгу, не видя строк. И все это до встречи с Павлом. Но с ним отдельная история.
А пока, в ларек вошел приятной внешности полноватый молодой человек, как раз когда Светлана, ушедшая в воспоминания, чуть вместе с тычинками у лилии не выщипала и пестик. Вовремя спохватившись, она отложила цветок и сосредоточилась на посетителе.
– Вау! Какой здесь пьянящий аромат! Прям райский сад! – воскликнул парень. – Только что-то каллов у вас я не вижу. Все раскупили?
– Каллы