Пропавшая без вести. Призраки маленького городка. Наталья Ананьева
Это, кажется, вы занимались делом о пропаже рыжеволосых девушек, которое гремело в девяностых в Кишиневе? Я изучал это дело.
Матвей Петрович неохотно отрезал внезапно возникший разговор:
– Давайте до утра оставим все разговоры. Располагайтесь.
Ночные шорохи вскоре затихли, отпуская на волю уставших от дневной суматохи людей и их запутанные в долгой дороге, в осенней непогоде и в бессоннице, тягучие и провальные сны.
Раннее утро усталых мужчин случилось только к обеду. На стенах в гостиной, в коридоре вдоль лестницы на второй этаж, а также, как оказалось, и во всем остальном доме красовались большие и маленькие медальоны-косули, сделанные талантливой рукой охотника, выделанные с особым терпением и достоинством.
– Увлекаетесь? – спросил Михаил сонного Матвея Петровича, спускающегося вниз.
– Да, слабость, – коротко, но по существу ответил тот, сонно почесывая затылок и доставая из холодильника пачку холодного молока.
Стал вкрадчиво закипать сонный чайник, начала отчаянно потрескивать в сковороде полюбившаяся своей простотой еда на завтрак любого мужчины в отсутствие его женщины – глазунья с репчатым луком. Супруга Мапета – Наденька, в отличие от любимого мужа, не имела на работе повышенной вредности и, как следствие, ранней пенсии.
Поэтому каждые два дня (по графика 2/2) она ходила с утра на работу в почтовое отделение, расположенное за углом ее дома, работать оператором почтовой связи.
– Наверно, вы спросите, что я делаю в этом городе? – Михаил опередил вопросительный взгляд Мапета и вступил раньше его инициативы.
– Конечно. Если вас не затруднит.
– Я, журналист, Михаил Степанович Покровский.
– Не походите, – вспыхнул своей внезапной улыбкой Матвей Петрович, перебив вступление своего собеседника.
Вопросительный взгляд Михаила донесся до старого оперативника и заставил продолжить его внезапно начатое замечание.
– Обходительный больно. Ваш брат-журналист этим качеством не блещет, прямо скажем.
– Ну и кто же я, по-вашему?
Матвей Петрович спрятал неуместный в непринужденной беседе оценивающий взгляд себе под ноги и размеренно ответил:
– По-нашему вы, Михаил, излишне честолюбив. Это было видно по рукавам, которые вы испачкали в дороге и наспех засучили и спрятали.
Значит, не можете переносить неопрятность. В молодости я знал журналистку, которая могла оторвать подол у своей любимой длинной юбки и повязать на себе голову, если ей вдруг, к примеру, нужно было попасть незамеченной в церковь. Она могла легко отломать каблуки на своих лаковых туфельках, если они своим стуком мешали работать или обращали на себя излишнее внимание. Вы не такой. Вы – острожный, вкрадчивый, все внимательно взвешивающий и оценивающий, не делающий поспешных выводов. Человек, работающий в чистоте и привыкший к ней, и не исключено, что в белом. Не вам говорить, что тонкое и белое носить в холод и грязь непрактично. Но привычка,