Только с тобой. Кира Фарди
как-то все вместе сложилось… Ладно. Справимся. Иди на процедуры.
– Мама, ты Илью не видела? – несмело спросила Оля и с надеждой посмотрела на мать.
Галина Семёновна молчала, глядя вдоль коридора, потом открыла сумочку, покопалась, застегнула замочек. Оля напряжённо ждала ответ. У неё даже ладони вспотели от волнения. Ей совершенно не нравилось то, что она сейчас видела. Ее смелая и активная мама вдруг стала нерешительной. Она сгорбилась и резко постарела. Будто судьба сделала такой поворот, что у мамы разом закончились все силы, чтобы идти новой дорогой.
– Доченька, – наконец выдавила из себя Галина Семёновна, – мне тяжело об этом говорить, но ты узнала того, кто на тебя напал?
– Нет, – Оля сделала паузу. Она мяла больничный халат с дыркой на подоле и не решалась продолжать. О таком говорить трудно даже с самым близким человеком. – Они натянули мне на голову чёрный пластиковый мешок, а когда сняли, я видела только спецназовские маски. У одного глаза были синие, у другого – карие. Вот и все, – Оля всхлипнула.
Галина Семёновна испуганно схватила ее за руку и сжала.
– Прости меня, прости! О, боже! Как тяжело! – лицо мамы сморщилось, уголки дрожащих губ скорбно поехали вниз.
– Мамочка! Где Илья? Я сердцем чувствую: что-то случилось.
– Он привёз тебя в больницу и нас дождался, – выдавила из себя Галина Семёновна. – А потом бабуле стало плохо. Я не знаю, куда он потом исчез, – добавила она и отвела глаза в сторону.
Оля вздохнула облегченно: «Слава богу! Зря я так плохо думала на Илью». Она встала, поцеловала маму в щеку и пошла в процедурный кабинет. Случившееся утром уже казалось ночным кошмаром. Пока ждала назначенную инъекцию, Оля смотрела в окно. Вечерние огни провинциального города весело перемигивались и звали на улицу. Девушка чувствовала, что, если Илья поддержит, она сможет забыть о случившемся и начать жить заново.
Когда вернулась обратно, мама по-прежнему сидела на диване, отрешенно глядя в стену. Оля подошла и осторожно обняла ее, а потом по детской привычке положила голову ей на плечо. Они молчали. Каждая думала о своём.
– Оля, – очнулась мама, – ты сказала, что у одного нападавшего были синие глаза, – она помолчала, – а ты не думала, что это мог быть Илья?
Оля недоуменно посмотрела на маму.
Такой вариант исхода событий ей и в голову не приходил. Зачем Илье насилие? Между ними были очень нежные и доверительные отношения. Если бы дело дошло до интима, Оля и так бы не сопротивлялась, настолько она доверяла любимому. Они понимали друг друга с полуслова. По негласной договоренности они решили с близостью не торопиться. Сначала надо поступить в вуз, устроиться на новом месте, а там… видно будет.
– Мама, не выдумывай! – резко оборвала она слова Глины Семёновны, но, увидев, как задрожали у матери губы, обняла крепко за плечи. – Неужели ты думаешь, что я не узнала бы Илью? Он высокий и худенький, а напавший на меня был… – Оля на секунду задумалась, – другой.
И правда, какой он был? Точно не коротышка. Трудно определить рост врага, когда ты его разглядываешь