Морские приключения мышки Клариссы. Лиза МакМанн
один из матросов.
– Найдите девчонку! – приказала Лучия кому-то, кого нам из укрытия не было видно.
Тяжелый топот постепенно затих. Мы с Чарльзом Себастьяном снова вжались в угол ящика, потому что Лучия вернулась и теперь изучала содержимое полок.
Как же она мне раньше нравилась! Из ее шелковистых волос можно было сплести великолепное гнездо. Темно-каштановыми волнами они спускались из-под шляпы, а несколько прядок всегда падали на лицо. Теперь на лбу Лучии выступила испарина. Она склонилась над нашим ящиком, и меня обдало невыносимым смрадом из ее рта. Вообще, я стойко относилась к любым запахам, но от дыхания Лучии, вонявшего соленой треской, было не спрятаться.
Она хватала ящики с полок и бросала их матросам. Неужели и наш она сейчас швырнет им в ручищи? Я вцепилась коготками в доски и зажмурилась.
– Держись! Только держись! – шепнула я брату.
Чарльз Себастьян дышал так часто, что, казалось, вот-вот потеряет сознание.
– Хватит! – крикнул сверху один из матросов. – Остальное нам.
В его глазах плескалось безумие. Мама нам много рассказывала об иерархии на судне: этот матрос не смел таким тоном говорить с офицером. Лучия моментально взбесилась – нас обдало волной ее гнева.
– Хочешь, чтобы тебя вздернули за убийство? – рявкнула она через плечо. – Им надо дать провиант.
– До Кингсленда каких-то восемьдесят морских миль.
– На шлюпке с одним драным парусом, которую утопит первый же шторм! Делай, как я сказала, иначе искупаю тебя под килем!
Лучия вытащила с нижней полки полящика соленой трески, загребла вялых апельсинов и, кинув их сверху, сунула ящик матросу. Он не удержал груз, и несколько апельсинов свалились на пол.
– Да ты еще хуже него! – злобно бросила Лучия и, подняв ящик, вручила матросу, стоявшему позади. – Чего застыли? Передавайте наверх и не мозольте глаза!
Рядом с нашим укрытием она нашла пакет сухого галетного печенья и еще какую-то еду – я не разглядела. И тоже передала все наверх. А затем ее тонкие смуглые пальцы легли на бортик нашего ящика. Она стянула его на пол и ногой подтолкнула к выходу. Чарльз Себастьян взвизгнул. Но скрежет поглотил звук.
– Держись! – крикнула я, уже не переживая, что нас услышат, и еще крепче впилась коготками в доски. – Не смей бежать! Здесь безопаснее, чем под башмаками.
Чарльз Себастьян не мог вымолвить ни слова – я только слышала, как колотится его сердечко. Наш дом переходил из рук в руки, нас кидало из стороны в сторону. Все выше и выше – и вот мы на палубе.
Я осмелилась выглянуть наружу. И чуть не ослепла от пламени факелов, освещавших непроглядную ночную тьму. Руки последнего в цепочке матроса бросили ящик на палубу, и мы с братом подпрыгнули от удара, кубарем покатились по дну, шлепнулись рядом с мешком с галетами. Мир бешено крутился.
– Вы пожалеете об этом! – Вопль раздался совсем рядом.
У кричавшего были связаны веревкой руки и ноги. Но голос я узнала сразу – капитана ни с кем не спутаешь, хотя с замотанными руками и ногами, в ночной рубахе вместо кителя он выглядел