Литературоведческий журнал №30. Александр Николюкин
href="#n15" type="note">15.
Но через четверть века отношение к этому старому фетовскому собранию стихов принципиально изменилось: «Имя Фета выделилось<…> – вспоминал П.П. Перцов, – не столько по превосходству (еще мало сознаваемому) таланта, сколько в силу того специфического эстетизма, связанного с этим именем, который заставил некогда Тургенева изречь: “Кто не понимает Фета – не понимает поэзии”. По крайней мере, мы, “начинающие”, сознательно считали себя “фетышистами” и исповедовали “магометанский” тезис того же Тургенева: “Нет Фета, кроме Фета”. Это не мешало, разумеется, весьма первоначальному, “зеленому” пониманию поэта, при котором “Вечерние огни” принимались лишь как новый вариант молодых стихов их автора, и на первый план во впечатлении и влиянии выдвигалось резюмирующее издание этих последних в двух томах 1863 г., тогда еще бывшее в продаже. Этот “Фет шестьдесят третьего года” и являлся недосягаемым образцом для подражания – своего рода идеалом поэта. <…> Теперь, когда имя Фета давно сделалось “классическим” и не вызывает вокруг себя никакого нервного волнения, трудно представить себе, каким “пререкаемым” являлось оно в то время и как способно было вызвать волнующие споры и разделять людей. Это имя одного из самых очевидных предшественников русского символизма само играло, можно сказать, символическую роль, и по тому выражению, с которым собеседник произносил это коротенькое, рубящее словечко: “Фет”, – можно было в значительной степени разгадать его символ веры»16.
Поэзия Фета – явление историческое, которое было связано не только с поэтической судьбой и творческой личностью автора, но и с изменением «литературных мнений» эпохи. С этой точки зрения Фета необходимо представлять именно «по сборникам» – так, как представляли его читатели-современники. Это относится не только к выпускам «Вечерних огней», но и к первым четырем сборникам: они еще в большей степени отразили и перемену литературных увлечений Фета, и извивы идеологических полемик его эпохи.
Что представляет собою «последняя авторская воля» Фета? В январе 1893 г., через месяц после смерти поэта, его вдова М.П. Шеншина в письме к К.Р. указывала: «Покойный муж мой думал издать полное собрание своих стихотворений, нынешним летом занимался разбором старых своих изданий, делал поправки, кое-что зачеркивал, и таким образом весь материал к этому изданию готов»17. Материалы, посланные К.Р., были впоследствии утрачены (библиотека К.Р. была в свое время продана, а сборники с последней правкой Фета, вероятно, ушли за рубеж, в «Международную книгу»), но сохранились два «списка» для предполагавшегося «обобщающего» издания: один писан рукой Вл.С. Соловьёва, другой – рукой секретарши Фета Е.В. Фёдоровой. Никаких пояснений насчет того, какой из списков является основным и является ли какой-нибудь из них окончательным, до нас не дошло.
Поэтому уже первый составитель посмертного издания лирических стихотворений Фета (1894) Н.Н. Страхов вынужден
Цит. по: