Дольше, чем смерть. Дара Преображенская
кудрявые волосы, и своей причёской она чем-то напоминала пуделя. Но я хорошо к ней относилась, потому что она была на самом деле очень талантлива.
– У тебя великолепный голос, – говорила Аллочка, частенько обращаясь ко мне, – ты могла бы сделать отличную карьеру певицы. Не желаешь?
– Нет, – отвечала я, – моё призвание – журналистика.
– Понимаю, – Аллочка грустно качала головой и закуривала свою длинную сигарету с фильтром.
Сегодня я заметила, она будто постарела сразу на несколько лет, а возможно, чёрный цвет одежды придал ей такой вид.
Она тоже говорила что-то, касающееся деятельности моей матери, её помощи театру и общественным организациям, но я не слушала. Это были лишь слова…..
Я внимательно рассматривала гостей и приглашённых, которые почему-то выглядели чёрной поникшей массой с удручёнными грустными лицами.
Среди них я однако заметила женщину, которая сразу же привлекла моё внимание. На ней была норковая шапка и серая шуба, уже изрядно поношенная. Заметив мой взгляд, обращённый на неё, женщина направилась к выходу с кладбища. Я пошла за ней следом, сама не зная почему.
– Постойте, подождите! – кричала я.
Женщина временами оборачивалась, смотрела на меня, но ускоряла шаг.
– Я Вас очень прошу, не уходите! Если Вы имеете какое-то отношение к нашей семье, Вы должны остановиться, иначе….
Я не знала, что будет иначе, если она не остановится.
– Пожалуйста! Кто Вы? Как Ваше имя?
Дыхалка подвела меня, потому что я стала задыхаться и тут же пообещала себе, что непременно займусь спортом со следующей недели, когда наконец-то останусь одна, и не будет всех этих родственников.
Неожиданно за оградой кладбища женщина в норковой шапке всё же остановилась. Она тоже, как и я, часто дышала от слишком быстрой ходьбы.
Когда это, всё-таки, произошло, я смогла рассмотреть её лицо, которое поначалу не очень чётко разглядела. На вид ей можно было дать лет пятьдесят или пятьдесят пять. У неё были в общем-то ничем не примечательные голубые глаза, почти бесцветные брови и обычный нос. Сразу было видно, что женщина не очень-то старательно следит за своей внешностью.
Она этим резко отличалась от всех, кто присутствовал на кладбище, потому что там была элита города, люди, ведущие обособленный от остальных людей образ жизни, швыряющие деньги направо-налево, отдыхающие чуть ли не каждый сезон на Кипре или в Турции в лучших отелях этих стран. Вращаясь в этом «высшем» обществе, я имела уже довольно намётанный глаз.
Женщина в серой шубе не принадлежала к «высшему» обществу.
Скорее всего, она была простой пенсионеркой, одной из множества.
– Кто Вы? – отдышавшись, спросила я, – И почему стали поспешно уходить, когда я заметила Вас?
Она также отдышалась, сняла одну варежку (кстати, люди из «высшего» общества носят, в основном, дорогие кожаные перчатки), поправила выбившиеся