Жёлтый саквояж. Николай Дмитриев
возвращается до дому и там ждёт моего наказу[45].
– Будет зроблено, друже Змий, – ответил Смерека и одобрительно посмотрел на Остапа…
Село Подгайчики оказалось большим, и Зенек поначалу даже растерялся, не зная, где искать хату Иванчука. То, что селюк, так неожиданно заявившийся с письмом к Ирене Ковальской, чего-то недоговаривает, поручик понял сразу, однако поначалу вмешиваться не стал. Зато позднее, всё обдумав, решил сам отправиться в эти самые Подгайчики.
Зенек ещё раз огляделся и, решительно подойдя к ближайшему забору, окликнул какую-то бабу, возившуюся в огороде:
– Гей, не скажете, где Дмитра Иванчука найти?
Баба тут же подбежала к ограде, заинтересованно посмотрела на Зенека и затараторила:
– А сюда, панычу, сюда… Ось так, стежечкою, и он-до хата ихняя. И сам Дмитро десь во дворе був, я бачила…
– Как это был? – глядя на хату, указанную бабой, забеспокоился Зенек. – Он что, ушёл?
– Та ни, панычу, ни! Дома он, дома. Во дворе весь час[46] ковырялся, а сейчас, мабуть, до клуни пошёл. Вон та стара. Бачите? Ему б нову…
Не дослушав болтливую бабу, Зенек кивнул головой и прямиком направился к скособоченной риге. Перед дверью, прежде чем сделать шаг в темноту, где действительно кто-то копошился, Зенек чуть задержался и только потом переступил порог.
– Кто то? – спокойно окликнул хозяин, и Зенек, узнав знакомый голос, весело отозвался:
– Это я, пане Дмитро, я…
Внутри было темновато, и Зенек не понял, чем был занят Дмитро, который что-то делал в дальнем углу, а теперь, выбравшись к свету, насторожённо смотрел на поручика.
– А, то вы, пане, забув[47], як вас зваты…[48] – наконец протянул Дмитро и, заметно обеспокоившись, спросил: – То вас пани Ковальская прислала?
– Не присылала, а кто я, знать тебе вообще незачем… – с угрозой заявил Зенек и неожиданно рявкнул: – Мувь, гайдамака[49], ты всё пани Ковальской отдал?
– Что всё, что всё?.. Какое-такое всё, про что это вы? – растерялся Дмитро и почему-то добавил: – И пани Ковальская сказали, всё. Вы ж слышали…
– А ну не выкручивайся! – прикрикнул Зенек. – Где саквояж? Который в самолёте был?
– Який саквояж?.. Вы про що?.. Я не разумею, пане… – как-то неуверенно забормотал Дмитро.
Однако Зенек, уже успевший привыкнуть к полутьме, заметил, как глаза у парня воровато стрельнули в угол, и потому, обрывая пустой лепет, выхватил из-под полы ВИС[50].
– Говори, пся крев, где саквояж?.. Считаю до трёх… Раз…
Зенек повёл дулом пистолета и вдруг, получив страшный удар по затылку, рухнул на землю. Едва придя в себя, поручик поднял голову и со страхом увидел, что Дмитро, который только что испуганно жался в угол, схватил вилы и, взвыв:
– Запорю!.. – бросился на него.
Поручик рванулся в сторону, но кто-то невидимый от дверей кинулся на Дмитра и, вырвав у парня вилы, заорал:
– Та вы тут що, подурели?!
И
Приказ.
Всё время.
Забыл.
Называть.
Говори, разбойник.
Польский офицерский пистолет.