Классическая и неклассическая антропология: сравнительный анализ. Павел Семенович Гуревич
способен к разумности. Такого рода личность в состоянии помыслить себя как нечто устоявшееся в разное время и в разных местах. Сознание подобного человека неотделимо от мышления[69]. Если человек обладает сознанием, он способен соединить нынешний духовный и жизненный опыт с прошлым. Отсюда у Локка возникает вывод: память является гарантом тождества.
Дж. Локк трактует память философски, а не психологически. Нет сомнения в том, что память обеспечивает постоянное присутствие прошлого в актуальном сознании, но оно не обладает способностью выстраивать жизненный опыт в строгой и безупречной хронологической последовательности. Можно, конечно, вслед за Локком считать память кладовой идей. Именно мемориальная практика выражает отличие людей от животных. Нет также сомнений в том, что память для того и существует, чтобы наш внутренний мир, наша душа никогда не оказались простой игрой воображения. Однако память – это коловорот самых невероятных сцеплений разных событий. Они возникают из глубин бессознательного по причинам, которые менее всего понятны самому индивиду. Это, тем не менее, по словам Локка, не принижает ценности самой памяти. Если есть воспоминания, то сознание может привести их в относительный порядок, устройнить, скорректировать. «Одну и ту же личность образует не одна и та же субстанция, а одно и то же непрерывное сознание, с которым могут соединяться и снова расставаться различные субстанции, составляющие часть этой самой личности все время, пока они оставались в жизненном единении с тем, в чем тогда обитало это сознание»[70].
Память отнюдь не свободна от произвольного воспроизведения. Можно, конечно, рассчитывать на то, что фантазия не станет переиначивать факты, придавать им иной облик, иную трактовку. Способность быстро запоминать, легко воспроизводить и долго хранить – таковы формальные привилегии памяти. Однако, по соображениям Канта, эти свойства редко встречаются в совокупности. Один индивид может быстро вспомнить, как это случилось в его жизни, и так же стремительно забыть, освобождая место другим мемориальным кадрам. Другой, напротив, склонен не забывать отдельные события, надежно хранить их в кладовой памяти, но при этом вычеркнуть из воспоминаний другие, может быть, более значимые подробности жизненного опыта.
Все эти сложности, присущие памяти, неизвестные Локку, оказались в центре внимания психоаналитиков. З. Фрейд одним из первых показал, что каждый человек нередко творит собственную мифологию своей жизни. Он расцвечивает память оценками, которые плохо связаны с самим событием, перетолковывает его в нужном смысле. Но, главное, нередко принимает за правду события, которые вообще не происходили. Об этом догадался Фрейд, когда в начале своей психоаналитической практики с женщинами истерического типа накопил множество клинических примеров сексуального насилия дочерей со стороны отцов. Получалась довольно нелепая картина, будто бы едва ли не все папы имели сексуальную близость
Там же. С. 399.