Нити Судьбы. Эмили Ли
свою руку. Его неблагодарность всколыхнула обиду в её душе, вызывая ответную агрессию.
– Я не просил, – сверля взглядом, процедил сквозь зубы эльф.
– Чтобы быть полезным в пути, ты должен быть в порядке! И не думай, что мне доставляет удовольствие лечить тебя! – она посмотрела на его пальцы, всё ещё сжимающие её руку. Память услужливо подкинула воспоминание о том, как она держала его за ладонь, как гладила по волосам и шептала, что всё будет хорошо. Картинки так внезапно встали перед глазами, что она опешила. Она растерянно посмотрела на него. По его глазам она поняла, что он сейчас тоже это вспомнил. Судорожно вздохнув, Фенрис отпустил её руку и уставился на стену, отвернувшись. Лайя молча принялась разматывать его бинты.
Тэмин удивленно смотрел на них, забыв подобрать челюсть. Стремительно разгорающийся конфликт утих так же внезапно, как и начался. Он даже не успел отреагировать и вмешаться. Ничего не понимая, Тэмин глянул на друга, может, он сможет пояснить, что это сейчас было? Чонсок лишь указал на дверь. Тэ, недоверчиво косясь на эльфа, всё же вышел.
– Это безопасно, оставлять их наедине? – спросил Тэмин уже во дворе.
– С чего такое беспокойство? Она нравится тебе? – едко поинтересовался Чонсок.
– Чего это ты? – Тэ недоуменно уставился на Чона. – Они нам оба нужны живые и здоровые. Маг и ведьма помогут нам добраться, забыл?
После этих слов Чонсок немного расслабился и уже спокойнее добавил:
– Они должны научиться уживаться вместе, к тому же мы не сможем удерживать эльфа силой. Он должен остаться добровольно. Дадим ему возможность выбрать. Пошли, прогуляемся.
И азуры побрели в сторону леса.
Фенрис пытался понять причину внезапного раздражения. Это было необычно и обескураживающе. Он гордился своим железным несгибаемым хладнокровием, ничто не могло его взволновать. Отсутствие эмоций, привязанностей и других человеческих слабостей всегда выделяли его в башне среди остальных магов, помогли стать незаменимым в службе и доверенным лицом самого Инквизитора. Нет жалости, сострадания, сомнений, ничего нет. Ему доверяли те задания, которые не смог бы сделать никто. Так было раньше.
Со временем он стал меняться, но даже тогда Фенрис мог поступать как угодно: нерационально или нелогично, но глупо – никогда. Сейчас эта вспышка и отрытая демонстрация своих эмоций казалась ему дикой глупостью. Не лучше было бы вести себя тихо, притворяясь покорным, восстановиться, позволить себя долечить, дождаться пока ему вернут оружие и, воспользовавшись моментом, уйти? Танэри не станет его опять разыскивать, ведь удержать не сможет, а разыскивать, чтобы убить, затратно по времени и ресурсам. Так что с ним такое? Последствие ранений?
Её прохладные пальцы легко прикасались к его груди, нанося мазь. Это мешало думать, места, до которых она дотрагивалась, словно горели, волнуя тело. Она околдовала его?
– Сейчас будет немного неприятно, – услышал он.
Лайя аккуратно, почти не дотрагиваясь, приложила мазь к ране. Боль пронзила его