Я подарю тебе крылья. Наталья Александровна Цикоза
лабиринта у ног изваяния богини-матери возникла чаша, наполненная слезами светлоокой Марании. Достойный эдранилец теперь может молить там о чуде богиню, испив несколько капель слёз светлоокой, и она услышит его. Но не чистый душой или не эдранилец не сможет пройти по коридорам лабиринта к этой чаше и вернуться обратно. А самые сильные и любимые дети никогда не плутают в священном лабиринте.
Я слушала с замиранием сердца старую легенду о создании мира Эдрина. А потом внезапно вспомнила слова Карима там, в лабиринте «здесь только слёзы Марании» и горько-солёный вкус воды, что пила потом.
– А что будет с человеком, таким как мы с тобой, если он попробует выпить из чаши? – спросила совсем тихо.
– На этот остров не должен ступать ни один раб, это карается смертью ему и его хозяину, да никто и не смог бы пройти в центр лабиринта. А слёзы Марании для людей смертельны, – парень посмотрел на меня и улыбнулся, – но ведь это она сама привела вас туда, и, испив из священной чаши, вы не умерли.
– Да, – вздохнула ему в ответ, – только какой целью, не понятно, я ничего не помню. Хоть бы на минуту вернуться туда, откуда меня привели.
Роф тепло посмотрел на меня, поднялся, налил в кружку воды, капнул туда что-то из склянки, стоявшей рядом, и помог выпить.
– Если богиня не оставила вам память, может, не стоит этого желать? – Проследил, как опустела кружка.
– И тем не менее, – пробормотала я, уже закрывая глаза, – хотя бы на минуту попасть в мою прежнюю жизнь…
Это накатило валом: гул, жар, яркая вспышка и боль… боль… боль… Как будто окунули в горячую лаву, кожа плавилась, сползая лохмотьями, и даже кричать было невозможно. Сколько это продолжалось? Невообразимо долго, наверное, целую вечность. А потом всё кончилось. Я распахнула глаза и увидела три склонённые над собой фигуры, тревожные взгляды. Я снова всех разбудила. Почувствовала липкий, холодный пот, покрывающий всё тело…
– Простите, – виновато прошептала и попыталась подняться, Роф каким-то своим невероятным чутьём понял моё желание и помог сесть, опершись на спинку кровати, – я напрасно хотела вспомнить…
– Вспомнила? – Карим убрал мокрую прядку, прилипшую к моему лбу.
– Лучше бы не вспоминала, – прошептала, поёжившись.
Осмотрела мужчин, что оказались рядом. Карим сидел на кровати, Роф и Карах стояли в напряжённых позах. В руках у парня было мокрое полотенце, а Карах непривычно взлохмачен. Я на секунду задержала на нём взгляд, похоже, эдранильца выдернули прямо из постели. Все трое всматривались в меня.
– Как вы себя чувствуете, лания Талиша? – Голос лекаря казался напряжённым.
– Хорошо. Рофу не стоило беспокоить вас, лан.
– Я пришёл, когда услышал ваш крик, – чуть прикрыв глаза, ответил Карах.
– Я кричала? – Обвела взглядом собравшихся, Руф кивнул. – Наверное, во сне, – едва слышно пробормотала.
– Что тебе снилось? – Карим тронул за плечо, вероятно, хотел погладить,