Галльская сказка. Софья Алексеевна Квашнина
к деревьям и потрогала шершавые толстые стволы, словно хотела проверить, не наваждение ли это. Присев за кустами можжевельника, Сайофра снова заиграла, наблюдая за неспешно раздвигающимися тяжелыми ветвями и кустарниками.
Представшая перед ней картина врезалась в память, словно нож, пронзающий нежную плоть. За порослью травы и непролазных кустов открылось поле, которого прежде никогда не было в этих краях. Трава на нём казалась мягкой, словно шерсть молодого котёнка, и имела золотистый цвет летнего заката. По краям поля росли яблоки и груши, плоды которых переливались бронзой в свете стремящегося к горизонту солнца. По лугу гнала белых, как топленое молоко, коров с серебристыми рогами юная пастушка в многослойной одежде, отточенной дорогими камнями и тканями, о каких Сайофра лишь слышала в сказках. Наряд девушки переливался в лучах солнца всеми цветами, какие себе только можно вообразить. Казалось, будто сверху его окутывает тонкая сияющая пелена. Пастушка гнала волшебное стадо к зеленеющему вдалеке огромному холму. От изумления забывшая о дудочке Сайофра перестала играть, и чудесная картина скрылась за опушкой Священного леса.
– Что это ты тут делаешь? – раздался скрипучий голос над головой девушки. – А ну дай сюда!
Друид Андекамул, выходивший из Священного леса после долгих поисков вербены, не мог пройти мимо незнакомых ему звуков, доносившихся с хорошо знакомых полей. Он выхватил у Сайофры инструмент и принялся пристально его рассматривать, тщательно вглядываясь в рисунки и символы.
– Я…– девушка хотела объясниться, но под гневным взглядом служителя культа запнулась.
– Ты хоть знаешь, что это, глупая девчонка? Где ты это взяла? – повышая голос, Андекамул сжал дудочку в руке.
Не дожидаясь ответа, друид развернулся и пошёл к селению. Сайофра побежала следом, опасаясь навлечь на себя ещё большие неприятности. Она виновато опустила глаза и не решалась сказать даже слово, слушая гневную тираду друида.
– Да будет тебе известно, что это – альвийская дудочка, которую эти создания используют, чтобы завлекать таких дурех! Я всем говорил не поднимать странные вещи в лесу и уж тем более ими не пользоваться. Знаешь, что было бы, поиграй ты ещё немножко? Ушла бы навсегда в лес! Одному Отцу известно, что там с тобой сделали бы эти злобные твари!
Гневный Андекамул не замечал никого вокруг. Опираясь на священный посох, казалось, он был готов прямо сейчас убить им несмышленую девчонку. На крики жреца из дворов повыскакивали все соседи, в числе которых был и сам ват Матуген, сын Медведя. Грузный и сильный, по сравнению с Андекамулом он выглядел настоящей скалой, выточенной суровыми дождями и холодными ветрами. Шкура убитого им в молодости медведя украшала затылок Матугена, прибавляя ему роста и мужественности. Провидец нахмурил брови, обведя взглядом дудочку, которой размахивал друид.
– Сегодня же сжечь эту проклятую чужеродную вещь! – заключил Андекамул