Вспомнить всё, или Снежный танец. Жанна Дубровская
века». Знаешь, в твоих стихах столько же романтики и чувства.
– Ириш, – взял слово Владимир, – Мы все тут в курсе, как ты любишь всё живое, и это несправедливо, что у тебя до сих пор никого нет, – тут он многозначительно посмотрел на Евгения, который немного смутился. «Поэтому мы с Оленькой решили подарить тебе вот эту корзинку», – и Владимир протянул Ирине небольшую корзиночку, прикрытую шалью. Ирина отодвинула платок и всплеснула руками – на дне корзинки испуганно хлопал глазёнками котёнок скотиш-фолда.
– Володь…у меня слов нет… он такой милый. Спасибо!
Ну, если быть совсем точным, это не совсем он, вернее, даже совсем не он, а она. Знакомься – Принцесса Вильгельмина Вторая.
– Почему вторая? – спросила Ирина, рассматривая подарок.
– Откуда мы знаем? Нам так сказали в питомнике. А вот, – и Владимир взял с журнального столика какие-то бумаги, – документы на твою Принцессу, она у тебя родовитая девушка.
Вполне закономерно, что взгляды по крайней мере троих присутствующих в комнате людей ещё несколько минут были прикованы к маленькой корзинке с котёнком, поэтому робкие движения рук Евгения, вынувших небольшую бархатную коробочку из нагрудного кармана рубашки и возвративших её на прежнее место, остались никем не замеченными. А жаль, потому что подчас именно мелочи меняют нашу судьбу.
Постепенно эмоции стали более сдержанными, подарок был обласкан и покоился на коленях хозяйки. Наконец, взгляды женщин обратились на Евгения, и они обе вскрикнули от восторга, увидев в его руках гитару.
– Милая Ирина, я, к своему стыду, оказался не слишком готовым к твоему празднику, но позволь исправить свою ошибку. Позволь мне подарить романс, сочинённый на твои стихи, набросок которых я случайно увидел вчера.
– Ой, как здорово, Ириш, ещё никто не писал песен на твои стихи! Конечно, Евгений, пойте, мы все очень ждём! – и Ольга, скромно сложив на коленях руки, изобразила живейшее внимание и восторг, чем вызвала улыбки у всех присутствующих.
И Евгений запел, да так, что Ирине казалось, будто её сердце то сжимают, то разжимают невидимые руки:
«Омыта утренней росой,
Ты по тропинке шла навстречу,
Играя русою косой.
Мой друг, тебя я не замечу.
Привыкла ты стяжать любовь
У юных отроков безусых.
О, как моя играет кровь
При виде прядей безыскусных!
Не дам я власти над собой
Той, что привыкла к этой власти.
Мне безразличен облик твой!
Хотя сгораю я от страсти!
Лишь шаг разъединяет нас,
Ты пахнешь ландышем сребристым.
Как жаль, что не могу сейчас
Прильнуть к власам твоим струистым.
Прошла, безмолвна, как всегда,
И флёр рассеялся в тумане.
О, если б мог я иногда
К руке твоей припасть губами.
Смешон порыв моей любви –
Я не дерзну тебе открыться.
И снова буду ждать зари,
Чтобы богине поклониться».
Затихли последние аккорды, голос Евгения отзвучал,