Слепец в Газе. Олдос Хаксли
место в мире, – это различие между знанием и опытом. Между изучением алгебры и ночью с женщиной.
Брайан оставался серьезным. Не отрывая глаз от пола, он произнес:
– Н-не считаешь ли т-ты, что м-мистический опыт заставляет с-соприкоснуться с истиной?
– Как и ночные похождения.
– Неужели? – Брайану стоил некоторого усилия этот вопрос. Ему откровенно не нравился весь разговор, не нравился потому, что он был влюблен в Джоан, влюблен и все же (он ненавидел себя за это) желал ее, желал низко, по-плотски.
– Если это та женщина, – ответил Энтони с беззаботным видом знатока, словно у него был опыт со всеми типами женщин. Тем не менее, хоть Энтони и стыдился признать это вслух, он был девственником.
– П-поэтому можешь н-не беспокоиться н-насчет поста, – заметил Брайан с внезапным сарказмом.
Энтони ухмыльнулся.
– Я вполне доволен тем, что просто познал путь к совершенству.
– Д-думаю, что мне хотелось бы испытать этот опыт на собственной шкуре, – сказал Брайан после небольшой паузы.
Энтони покачал головой:
– Игра не стоит свеч. Это трагедия всякой целеустремленной деятельности. Она будет стоить тебе свободы. Ты скоро почувствуешь, что загнан в угол. Ты станешь просто каторжником.
– Н-но чтобы п-получить с-свободу, н-необходимо отмучиться на к-каторге. Это з-залог свободы. П-подлинной свободы.
– Подлинной свободы! – Энтони повторил это гнусавым голосом священника. – Мне всегда нравится такого рода спор. Другая сторона медали не есть скрытая оборотная – в этом я тебя уверяю. Это сама медаль, ее подлинная сторона. Спроси любого мракобеса, что такое консерватизм, и он скажет тебе, что это истинный социализм. А подпольные газеты – они полны статей о необходимости Истинного Воздержания. Обыкновенное воздержание – это всего лишь полный сухой закон, а истинное воздержание есть нечто более изысканное. Истинное воздержание – это бутылка кларета за каждым приемом пищи и три двойные порции виски за ужином. Лично я за истинное воздержание, потому что я терпеть не могу никакого воздержания. Я люблю свободу. Поэтому «истинная свобода» далека от меня.
– Ч-что не мешает ей б-быть истинной, – упрямо стоял на своем Брайан.
– Называй, как хочешь, – не унимался Энтони. – Как угодно, если название звучит. «Свобода» звучит великолепно. Вот почему ты так озабочен тем, какую пользу из нее извлечь. Ты думаешь, что, если называешь тюремное заключение «истинной свободой», люди будут наперебой просить, чтобы их посадили за решетку. Самое худшее во всем этом то, что ты прав. Название говорит гораздо громче, чем то, что за ним скрывается. Толпа последует за тем, кто будет больше считаться с нею, чем с пользой дела. Она последует за тем, кто будет ей громогласным трибуном. И конечно, «истинная свобода» звучит более громогласно, чем «свобода tout court?»[10]. Истина – одно из чудодейственных слов. Добавь к ней «таинство свободы», и результат будет ошеломляющим. Любопытно, – продолжил он после секундной тишины, внезапно сменив тему и тон, –
Полная свобода (