Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Время перемен». Часть 1. Альманах
2010 году обратился к литературе. Пишет стихи и прозу. В 2016-м принят в Союз писателей России.
Серебряный лауреат Международной литературной премии «Золотое перо Руси» (2016). Дипломант литературных премий Союза писателей России: «Серебряный крест» (2018), «Лучшая книга года» (2016–2018).
В 2019 году награжден медалью им. И. А. Бунина «За верность отечественной литературе». В 2020 году награжден почетным званием «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России» и медалью МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы». В 2021 году награжден медалью МГО СПР «Цветаевские костры».
Речь распорядителя на помин Советской России
Друзья, недруги и неопределившиеся! Сейчас (прямо на ваших глазах!) литературный калькулятор «отсчитает» назад тридцать с небольшим лет, и все мы вновь окажемся свидетелями весьма драматических событий.
Старшее поколение еще помнит период отечественной истории, получивший милое, даже женственное прозвище Перестройка. Вот было времечко! Помнится, в один из дней, кажется, в черный вторник, над головой ослепленных легкой наживой советских граждан материализовался остроконечный дамоклов меч. Он повис на тонком конском волосе, явно не способном удержать на весу этот житейский реликт. Огромный меч то стремительно падал вниз – казалось, еще немного, и он обрушится всей своей тяжестью на российские земли, – то каким-то чудом его падение прекращалось, и он, непредсказуемый, разбалансированный, вновь повисал в воздухе, «кривляясь» и дергая страховочный «канат».
Что ж, кровоточивый глянец гайдаровского эксперимента над сознанием советских граждан до сих пор смущает сердца. Но нет худа без добра. Российская история учит осмотрительности, когда речь политиков заходит об очередных «новейших» преобразованиях отечественной парадигмы.
Давайте вспомним весьма странное время, когда советская государственность рушилась, подобно карточному домику, а долговязый маэстро доллар бродил, как сказочный Гулливер, на развалинах несостоявшейся коммунистической империи и помахивал сотенной ассигнацией. Он шевелил напомаженными остроконечными усиками и что-то напевал себе под нос про хеппи бёздей и йеллоу сабмарин.
Хеппи бёздей? Да кто ж не захочет хеппи бёздей для себя и собственных детишек?
– Сэр, почем ваш «бёздей»?
– Три с половиной тонны цветного металла с Красноярской ГЭС, сэр.
– Отлично, сэр! Получите…
Маэстро часто присаживался на корточки и выдергивал из толпы испуганных «коммуняк» особых наукоемких человечков. Повертев очередного очкарика в воздухе и внимательно оглядев его со всех сторон (так поступают при покупке рыбы или раба), он складывал добычу в кожаную сумку времен золотой лихорадки. Плотно прикрыв содержимое сумки рыжим потертым отворотом, маэстро смачно защелкивал увесистые бронзовые застежки.
– Aha, we've got the lovebirds! – бубнил он, жмурясь от превосходящего всякую меру удовольствия. – I will teach them to sing: «Glory to America!»
Наукоемкие очкарики исчезали в оранжевой суме, и никто их больше не видел. Поговаривали разное. Впрочем, для большинства бывших