Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Полен Парис
тайну своей сестры Ганеиды. Нынче утром она расточала ласки одному юному пажу на ложе из зелени, и один листик остался у нее в волосах. Ганеида настаивает на своей невиновности: «Как же верить хоть на малую толику, – говорит она, – словам безумца!» И чтобы доказать, как мало стоят подобные обвинения, она заставляет одного из придворных трижды переменить личину. Мерлин, отвечая на вопросы, предсказывает этому человеку три рода смерти. Предсказание исполняется, но гораздо позже[68], а пока что королева торжествует по поводу ложной мудрости ведуна. В романе о Мерлине мы найдем этот эпизод, ставший знаменитым.
Мерлин снова отправляется в лес. Видя, что он уходит, его жена и сестра как будто безутешны: «О брат мой, – говорит Ганеида, – что со мною станет, и что станет с вашей несчастной Гвендолоеной? Если вы нас покинете, нельзя ли ей поискать утешителя? – Как ей будет угодно, – отвечает Мерлин, – только ее избраннику лучше не попадаться мне на глаза. Я вернусь в день их бракосочетания и принесу свой подарок на вторую свадьбу».
Ipsement interero donis munitus honestis,
Dotaboque datam profuse Guendoloenam.
[Сам я, запасши даров почетных вдоволь, прибуду,
Чтобы богатой была невестой Гвендолоена (лат.)].
Однажды звезды указывают Мерлину, удалившемуся в лес, что Гвендолоена готовит себе новые брачные узы. Он собирает стадо ланей и коз, а сам верхом на олене приезжает к дверям дворца и зовет Гвендолоену. Пока она спешит к нему в превеликом волнении, жених выглядывает в окно и разражается смехом при виде большого оленя, оседланного чужаком. Мерлин узнает его, отламывает у оленя рог, мечет его в голову насмешнику, и тот падает замертво среди гостей. После этого Мерлин пускает оленя вскачь и устремляется в лес; но за ним погоня; водный поток преграждает ему путь; его настигают и приводят в город:
Adducuntque domum, vinctumque dedere sorori.
[В дом его отвели и в путах сестре передали (лат.)].
Не заметно, чтобы смерть жениха Гвендолоены была отомщена, и Мерлина по-прежнему почитают в народе и при дворе. Чтобы сделать ему сносным пребывание в городе, король дает ему развлечься и ведет его в самую гущу торжищ и ярмарок. Тут Мерлин снова дважды начинает смеяться, и королю хочется знать, в чем причина. Мерлин согласен отвечать все на тех же условиях: его отпустят в любезный его сердцу лес. Сначала он не мог без смеха смотреть на нищего, куда более богатого, чем те, у кого он просил милостыню, ибо он попирал ногами несметное сокровище. Затем он посмеялся над паломником, покупавшим новые башмаки и кожу, чтобы позже латать их, тогда как смерть поджидала его через несколько часов. Эти две сцены мы находим в романе о Мерлине.
Будучи во второй раз отпущен в лес, пророк утешает сестру и уговаривает ее построить на лесной опушке дом о семидесяти дверях и семидесяти окнах; сам он придет туда вопрошать звезды и вещать о грядущем. Семьдесят писцов будут записывать все, что он изречет.
Когда дом построен, Мерлин начинает прорицать, а писцы записывают все, что ему угодно возгласить:
O rabiem Britonum quos copia divitiarum
Usque superveniens ultra quam debeat effert!
[Ярое
Надо заметить, что сэр Вальтер Скотт следом за старинным шотландским летописцем Фордуном совершил странную ошибку, отнеся это тройное пророчество о смерти одного и того же человека к самому Мерлину: «Мерлин, согласно собственному пророчеству, погиб сразу от дерева, земли и воды. Ибо, когда за ним гнались с каменьями крестьяне, он упал со скалы в реку Твид и напоролся на острый кол, поставленный там, чтобы натягивать рыболовные сети». И далее цитирует четыре стиха, из которых последние два принадлежат поэме Гальфрида:
Еще одно свидетельство той легкости, с какой преобразуются и искажаются предания. (Прим. П. Париса).