Избранное. Том 2. Михаил Шустерман
жидко дальним, вновь ближним густо,
Вновь жёны-пушки и братья-ножи.
«Что ж предъявить “свободному” народу…»
Что ж предъявить «свободному» народу,
В асоциальную пургу и круговерть —
Честь и достоинство? Бетховенскую оду?
Или «геройскую», бессмысленную смерть?
Тела, забитые в окопы, танки, доты,
В которых догорала мысль: «За что?»
Рождённые для жизни и работы,
Которые им время не зачтёт.
Мы не простим, не спустим, не забудем!
Вот танки, самолёты, вот – бойцы.
Мы снова милуем, а если нужно – судим
Проклятых раздувателей пыльцы.
«О люди-волки, ящерицы, львицы…»
О люди-волки, ящерицы, львицы!
В любой войне, увы, победы нет.
А есть привычка мёртвыми делиться,
Чтобы живых им убивать вослед.
Есть Память. Горькая болезненная жалость,
Тупая боль у сердца под ребром.
Слеза, которая в подглазье заплуталась,
И чувства, приоткрытые пером.
Есть Праздник Памяти. День человечьей клятвы —
Не превратиться в роты и стада!
Не допустить в полях кровавой жатвы,
Не звать беду, чтоб не пришла беда.
Благословляю вас, коль вы согласны…
Вглядитесь в правду, не смыкая глаз, —
Лишь мы одни над нашей жизнью властны,
Над нашей памятью и памятью о нас.
«Мои наручники откроет симбиоз…»
В сегодняшнее смутное время концепция «Прагматического умиротворения истории» Фрэнсиса Фуку ямы, которую он выразил формулой: «Либерализм – потребительство – дальше тишина…» – переведённый затем в новую «движуху» типа «столкновения цивилизаций» Сэмюэлем Хантингтоном, обрёл стараниями еврейских нуворишей (Александра Машкевича и др.) продолжение в виде т. н. «диалога цивилизаций forever», предметом которого является «неизбежная» осознанная толерантность человечества.
Не могу согласиться. А вы?
Мои наручники откроет симбиоз.
За тёплый угол не придётся драться.
Мир, что в дерьмо своё по шею врос,
Спасает диалог цивилизаций.
Честь, в межреберье, лезвием ножа
Проткнёт достоинство зверушки социальной.
Придёт закон, уж не забор – межа,
И счастье, словно грех, пребудет свальным.
О Господи! Кому мне быть своим
По признаку прозренья и зачатья?
Чьего отечества тюремный слаще дым,
Где бродят мои истинные братья?
Где ждёт меня прощенье за грехи,
Где вдох последний будет признан горем?
Какой язык вберёт мои стихи
В метафоричном сленге аллегорий?
Чей Б-г сильнее, если он один,
Где больше платят слабым и никчёмным?
Где равно счастлив раб и господин
И неортодоксальны теоремы…
Чей диалог – он пастбище идей,
Балет изящных встречных пониманий?
Патрицианский форум сверхлюдей,
Премудрых