Ярослав Мудрый. Павел Загребельный
по пуще много дней.
– Врешь. Как же ты живым остался?
– Голоден я и устал.
Бортник снова долго думал и молчал. Наконец он решился.
– А ну-ка, пройди от своего дерева к соседнему. Но потихоньку. Если побежишь – застрелю.
Сивоок высунулся из-за своего укрытия, неторопливо пошел через открытое место.
– Стой! – крикнул ему все еще невидимый бортник. – Почему такой большой?
– Да нет, я совсем малый, мне десять или двенадцать годов. Никто не знает толком.
– Как это никто? А мать?
– Матери нету.
– Отец?
– Нет никого.
– Где живешь?
– Нигде.
– А цветок, говорил, – кому же он?
– Величке. Девочка такая маленькая. Встретил ее – пообещал. Потому что она никогда не была в пуще.
Бортник снова долго думал.
– А постой-ка! – заговорил он после паузы. Умело и быстро он начал спускаться вниз, и только теперь Сивоок увидел, что человек этот укрывался за одной из бортей, – видно, у него там была заранее приготовлена засада, из которой он видел все вокруг, сам оставаясь незамеченным.
Он соскочил на землю, держа наготове натянутый лук со стрелой, направленной прямо в Сивоока, и недоверчиво начал приближаться. Был совершенно маленьким, ободранным, словно бы только что вырвался из медвежьих объятий, но лицо у него было умное, сообразительное, в особенности поражали глаза – в зеленом блеске, хитрые и юркие.
– Огромный еси, – с прежней недоверчивостью промолвил бортник.
– Учился поднимать Родимов меч, – оправдываясь, сказал Сивоок, – а меч был тяжелый. Ни у кого таких не было.
– А Родим – кто?
– Дед мой.
– Где же он?
– Убит.
– Ага. Что же будешь делать?
– Не знаю.
– А цветок?
– Ну, найду его, отнесу Величке, а потом – не знаю.
– Врешь. Зачем носить цветы? Где растут, пускай себе растут. Кто это должен их носить?
– Да я не знаю. Пообещал Величке, потому что она никогда не видела.
– Все равно врешь. Должен же ты что-то делать. Борти присматривать, ловить рыбу или зверя. Добывать корни…
– Ничего не знаю.
– Вот если бы я тебе поверил, – сказал с каким-то сожалением маленький бортник.
– Так что? – без особого любопытства спросил Сивоок.
– А то, – ответил тот и отклонил лук в сторону.
Сивоок переступал с ноги на ногу, ибо до сих пор еще боялся хотя бы пошевельнуться, опасаясь, как бы глуповатый бортник не прошил его стрелой.
– Знаешь, – сказал снова бортник, – тебя как зовут?
– Говорил уже – Сивоок.
– Хорошо. У тебя и верно сивые глаза. Таких я не видел никогда. Видать, не врешь, раз у тебя такие глаза. А я – Лучук, и отец у меня Лучук, и дед. Потому что все очень метко стреляли из лука. И я. Хочешь, вон в тот сучок попаду?
– А ну, попробуй.
Стрела просвистела вверх и впилась именно там, куда указывал маленький Лучук.
– Ну? –