Россия и современный мир № 2 / 2010. Юрий Игрицкий
и преимущественно экстенсивными методами модернизации, свойственными ее первым этапам). В такой ситуации политические и экономические элиты подчеркивали свое единство с народом; при этом интересы политиков и бизнесменов были относительно четко разделены: первые стремились к популярности и славе, вторые – к умножению капиталов. Парадоксально, но ни один из успешных модернизаторов (ни Дэн Сяопин и Цзян Цземинь в Китае, ни Ли Куань Ю в Сингапуре, ни Махатхир Мохаммад в Малайзии, ни Махмохан Сингх в Индии, ни Фернандо Кардозу в Бразилии) не вошел в историю как владелец крупного личного состояния или олигарх – в то время как большинство тех, кто не мог похвастаться никакими достижениями (Мобуту Сесе Секо в Заире, Мухаммед Сухарто в Индонезии, Фердинанд Маркос на Филиппинах, Роберт Мугабе в Зимбавбе) стали одними из богатейших людей на своих континентах. Успешные страны модернизировались как единое целое, неудачные же погрязали в коррупции и материальном неравенстве.
Даже на этом фоне можно заметить, что перспективы российской модернизации не выглядят радужными. Во-первых, сегодня ситуация, сложившаяся в стране, не воспринимается как тупиковая или катастрофическая. Напротив, верно скорее обратное утверждение: значительная часть населения сейчас более обеспечена, более свободна в своей частной жизни и более удовлетворена положением вещей, чем когда-либо прежде в отечественной истории. Во-вторых, власти, демонтирующие те демократические элементы, которые сложились в 1990-е годы, делают все от них зависящее, чтобы провести «естественную» линию преемственности от советского периода к нынешнему; временем, по отношению к которому воспитывается отторжение, выступает мимолетный период 1992–1999 гг., который вряд ли может считаться достойно оттеняющим нынешние успехи. В-третьих, развитие страны в минимальной степени зависит от мобилизации усилий граждан, а в максимальной – от мировой цены на нефть и газ; последнее обстоятельство приводит к самоуспокоению, которое нигде не являлось характерной чертой модернизации. И, наконец, в-четвертых, российская политическая и экономическая элиты практически слились в единое целое и ставят своей задачей максимальное самообогащение любыми возможными способами; как следствие, значительная часть накопленных состояний является не вполне легализованной и потому выводится за рубеж. По состоянию на начало 2010 г. Россия – единственное из постсоветских государств, инвестиции которого за рубеж практически равны накопленным иностранным инвестициям внутри страны, а с учетом неофициально выведенных денег превышают последние как минимум вдвое; для сравнения: даже сейчас инвестиции КНР за рубежом меньше накопленных в китайской экономике иностранных инвестиций в 16 раз. Около 56 % российского ВВП создается в компаниях, которыми владеют собственники, зарегистрированные в оффшорных юрисдикциях; этот показатель соизмерим с данными по самым неблагополучным странам Африки.
Таким образом, призывы к модернизации