Детектив на краю лета. Татьяна Полякова
на моё истерзанное сердце, – кротко попросила Розалия Карловна. – Ну что я могу с собой поделать?! Я ничего не могу с собой поделать! Покуда был жив покойный Иосиф Львович, я всегда, всегда брала с собой украшения, чтобы каждый день представать перед ним в наилучшем виде! Он терпеть не мог затрапезности, я должна была сиять, как звезда!
– Досиялись, – буркнула Лена мрачно. – Что мы теперь делать-то будем? Нужно нашим звонить.
– А что пропало? – осторожно спросил Степан. – И когда?..
Лена горестно махнула рукой, потом залпом выпила содержимое стаканчика.
– Да мы сами не знаем. – Она сморщилась, собираясь заплакать. – Господи, как это вышло? Сто раз я говорила…
– Лена, замолчи и не смей реветь, – велела старуха, – а то я сейчас тоже примусь. И мы расстроим наших гостей и сладуна. Почему гости стоят? Повторяю, мы таки не на церемонии прощания! Лена, предложи всем коньяку. Мне тоже можешь предложить.
– Не дам я вам коньяку, и не надейтесь.
– Смерти моей хочешь.
– Что пропало-то?! – повторил Степан. – Таша, садитесь.
Владимир Иванович особого приглашения ждать не стал и уселся рядом с Натальей.
– Все перстни, – начала перечислять старуха, – ну, кроме тех, что на мне. Потом ещё ожерелья, тоже все. Три броши… или сколько их было?
– Четыре, – подсказала Лена.
– Значит, четыре броши, все серьги…
– Стоп, – перебил Степан Петрович. – Все – это сколько?
– Вам в штуках? – осведомилась Розалия. – Перстней было двадцать два, я точно помню. Ожерелий семь, на каждый день недели, и восьмое для особых случаев. Серёг… Лена, сколько у нас было пар серёг?
– Тринадцать.
– Значит, тринадцать пар. Браслеты почти все на мне, пропал только тот, что с голубыми топазами, мне Лёвушка на день рождения его подарил, потом ещё сапфировый, я его не очень люблю, он мне маловат, гранатовый, такой широкий, и змейка изумрудная, которую в ремонт зимой отдавали.
– Она в бреду, что ли? – на ухо спросил Владимир Иванович Наталью.
Та дёрнула плечом.
– У вас есть опись?
– Опись есть в банке, – сказала старуха. – Когда я лежу в больнице, мне приходится сдавать драгоценности в банк, в лечебных учреждениях не разрешают наряжаться! Вот там опись есть, а нам она зачем?
– И оценка есть? Если есть опись, наверняка есть и оценка!
– И оценка есть, – согласилась Розалия Карловна, – тоже в банке.
– И… – Степан откашлялся, – в какую сумму оцениваются ваши драгоценности?
Розалия Карловна поудобнее устроилась в подушках.
– Мне говорили, но я никак не могу запомнить! Что-то много. Они дороги мне не тем, сколько денег за них можно выручить, молодые люди! Они дороги мне тем, что их дарил Иосиф Львович, мой супруг, а потом Лёвушка, мой сыночек, и Лидочка, невестка! Они знают, как я люблю драгоценности, и на каждый праздник преподносят мне подарок!
– То есть речь идёт о миллионах? – уточнил Степан Петрович.
– О нескольких десятках миллионов, –