Товарищ Брежнев. Большой Песец. Дмитрий Владимирович Абрамов
там в тот момент, и разрушен мост через реку. В результате было почти на двое суток задержано развёртывание немецкого корпуса. А это, в свою очередь, обеспечило в очень большой части успех обороны Риги.
– Поясните этот момент.
– Немцы скорее всего имели данные о том, что к Риге идёт наша 2-я танковая армия, и торопились взять город до её подхода. Соответственно, второпях командир немецкого корпуса и наделал множество ошибок, которые в конечном итоге и привели к разгрому и уничтожению корпуса.
– По пыткам – понятно, разобрались, не было их. По радиорепортажу, газете и листовкам – мы внимательно посмотрели и считаем, что это было оправданно и принесло пользу, – тихо и с расстановкой говорит Сталин. – Но вот меня не покидает чувство, что немцев вы, товарищ Брежнев, ненавидите всё-таки меньше, чем полицаев. Я прав?
– Да, вы правы, товарищ Верховный Главнокомандующий.
– Обоснуйте.
– Война закончится. Из Германии надо, хошь не хошь, будет делать дружественное государство. Не отдавать же её назад капиталистам. И дружить с немцами придётся. И никуда от этого не деться. И лет через пять-десять, после Победы, мы всех пленных в Германию вернём. За исключением, естественно, военных преступников и после того, как они всё ими порушенное восстановят. И приедут эти пленные в страну, которая уже несколько лет как дружит с Советским Союзом. И для СССР выгодно, чтобы эти пленные приехали в ГДР с нормальным и даже положительным отношением к советским людям и Советскому Союзу.
– ГДР?
…лядь. Опять прокол.
– Германская Демократическая Республика – товарищ Верховный Главнокомандующий. Как-то надо для себя будущую Германию от нынешнего Рейха отделять.
– А почему «демократическая»?
– «Народная» – не подходит, по-немецки это будет звучать практически так же, как и «нацистская». «Социалистическую» и «советскую» – надо будет ещё им заслужить. А «демократическая» – в самый раз будет.
– Разумно. Но мы отвлеклись. Полицаи?
– Полицаи – предатели. Предателей не прощают, их уничтожают. Это с врагом можно помириться, на наших, естественно, условиях помириться. И я очень сильно боюсь, что после войны, тогда, когда мы начнём отпускать пленных немцев в Германию, кто-нибудь у нас по доброте душевной попытается простить и амнистировать предателей.
– После всего того, что они натворили? – это не выдержал Бочков.
– Это сейчас представить невозможно, но пройдёт время, раны заживут, эмоции поутихнут, и вполне возможно, что встанет вопрос: вот мы немцев отпускаем, а почему бы и своих оступившихся сограждан не пожалеть? Тем более что прецеденты уже были.
– Это когда? – не сразу сориентировался Сталин.
– Амнистия 1921 года[7]. Того же Слащёва[8] простили. Скажут – вот в Гражданскую простили, а почему сейчас нельзя?
– И почему, no-вашему нельзя?
– Белые не предатели. – Бочков
Декрет ВЦИК от 3 ноября 1921 года объявлял амнистию большинству участников Белого движения и разрешал им вернуться домой из эмиграции.
Яков Александрович Слащёв (29.12.1885—11.01.1929) – русский и советский военачальник, военный педагог, генерал-лейтенант. Активный участник Белого движения. Воевал против Красной Армии в рядах Вооружённых сил юга России. После освобождения Красной Армией Крыма от ВСЮР эвакуировался в Турцию. В конце 1921 года по индивидуальной амнистии вернулся в Советскую Россию. Служил в РККА, был преподавателем в военных академиях, репрессиям впоследствии не подвергался, хотя крови Красной Армии части и соединения ВСЮР под его командованием пустили много.