Зимние сны. Антология

      Как медвежья тяжелая лапа,

      облака нависли над морем.

      Ты – медвежий угол, Анапа,

      и об этом даже не спорим.

      Убегая от эскулапа,

      мы в твою забиваемся щель.

      Ах, курортный город Анапа,

      похлебай санаторских щей!

      Говорят – турецкая крепость,

      говорят, мол, – греческий полис,

      что нам нынче древняя грекость,

      я об этом не беспокоюсь.

      Здесь почует душа другое:

      нет ни эллина, ни иудея.

      Я по рваной кромке прибоя,

      от предчувствия холодея,

      разбегусь и над стылым простором

      чайкой раненой полечу,

      краснодарским горьким настоем

      плоть озябшую залечу.

      Долго будет сниться, наверно,

      что под зимним солнцем и ветром

      от волны ещё не просох

      золотой анапский песок.

      На задворках железной дороги

      коротать мне свой век суждено,

      и грохочут железные дроги

      в растворённое на ночь окно,

      и гогочет железная лошадь…

      Правду Венечка как-то сказал:

      хочешь в Кремль и на Красную площадь —

      попадаешь на Курский вокзал.

      …а ты менялся, словно Божий свет,

      ты утекал сквозь пальцы, ускользая.

      Мы любим то, чего на свете нет,

      мы ловим отзвук памяти о рае.

      Нам не сгубить любовью мотылька

      трудней, чем обнаружить ключ Кастальский.

      И снова непослушная рука

      хватает крыльев спаренные пяльцы.

      И снова где-то падает звезда,

      оплакивая бедного скитальца,

      и остаются с нами навсегда

      пыльцой блестящей тронутые пальцы.