Дозоры: Последний Дозор. Новый Дозор. Шестой Дозор. Сергей Лукьяненко
и подчеркнуто отстраненный от яркой, по-летнему одетой толпы.
Егор жонглировал цветными шариками. Нет, не просто жонглировал… Его правая кисть будто выстреливала в воздух красные, синие, зеленые мячики размером не больше вишни. Открытая кисть разворачивалась нарочито медленно, демонстрируя, что в ладони ничего нет. Потом пальцы смыкались, кисть делала резкий взмах – и вверх взмывал очередной шарик. Левая рука подхватывала падающие шарики, комкала, прятала в кулак, обрывала радугу и тут же раскрывалась – пустая.
Мячики брались ниоткуда и исчезали в никуда. Их становилось все больше – будто Егор не успевал вынуть из воздуха все, что подбрасывал. Цветная парабола становилась все ярче, плотнее, превращалась в сверкающий переливчатый жгут. В глазах рябило. Движения пальцев ускорились настолько, что уже вышли за пределы доступного самому ловкому престидижитатору. Зрители затаили дыхание. Уличный шум подкатывался к замершей кольцом толпе – и стихал, будто рокот далекого моря. Цветной шнур бился в руках Егора.
Напряжение нарастало. Девушка прекратила сбор денег – на нее все равно уже никто не смотрел, развернулась к Егору – и уставилась на него влюбленными восторженными глазами.
Егор резко рванул руками – и в его руках оказалась трепещущая разноцветная лента.
Зрители зааплодировали, будто очнувшись ото сна.
Мне вспомнился старый-престарый анекдот о фокуснике, который пришел наниматься в цирк: «Я выхожу на сцену и жонглирую разноцветными рыбками, представляете? А потом они взлетают к самому куполу – и исчезают. Вот только как это сделать, я еще не придумал…»
Бедный глупый фокусник. Чтобы это сделать, надо быть Иным. Пусть даже неинициированным.
На самом деле даже без инициации, без первого входа в сумрак, Иной способен куда на большее, чем простой человек. А с Егором все еще сложнее. В детстве он входил в сумрак. Он даже прорвался на второй слой – пускай и на подпитке чужой Силой, его собственные способности минимальны.
Но окончательной инициации он избежал. И остался тем, кем он есть, – неопределившимся Иным, не умеющим сознательно контролировать свои способности, не обратившимся ни к Свету, ни к Тьме. Его Книгу Судьбы переписали, вернули к исходному состоянию, дали возможность снова выбирать – но он отказался от выбора.
И решил, что он обычный человек.
Егор ведь и сам не понимает, как делает свой номер. Он уверен, что очень ловко жонглирует шариками, незаметно перекидывая их из руки в руку, прежде чем вновь запустить вверх. А потом очень ловко подменяет шарики какой-то специальной лентой, видимо утяжеленной в нескольких местах для удобства.
На самом деле такой фокус невозможен.
Но Егор уверен, что делает номер без всякой магии. Как обычный ловкий человек.
Зрители рукоплескали. На лицах был живой, неподдельный восторг, какой в цирке случается видеть разве что у детей. Мир для них на мгновение стал волшебным и удивительным.
Они не знают, что он такой и есть –