Россия и современный мир №3/2011. Юрий Игрицкий
на статус научной объективности, но по существу не соответствуют ее критериям.
Во-первых, отметим популярную, но совершенно не научную позицию двойных стандартов, когда русский национализм искусственно выделяется как нечто уникальное и априори плохое. Без сравнительного анализа его с аналогичными явлениями у других наций и в других странах в схожих случаях патологий, социально-опасных черт, как чего-то присущего только и или в первую очередь именно русскому национализму (исторически или даже генетически запрограммированному). И автор, который вроде бы является вполне грамотным специалистом, знает и теорию, и практику национальных отношений, вдруг в случае с Россией зацикливается на понятиях «язык вражды», «обаяние расизма», «русский фашизм» и т.п.
Во-вторых, язык описаний неадекватен изучаемому явлению. Даже если оставить стремление отечественных гуманитарием «ботать по постмодер-нистской фене», подражая очередному новомодному автору, часто язык их работ откровенно заимствован из зарубежного, инокультурного контекста, что приводит к откровенным концептуальным натяжкам. Причины этого могут лежать в стороне от чисто научных проблем. Связано это может быть с «грантовой зависимостью», стремлением угодить вкусам грантодателя и т.д. Мы не имеем, к сожалению, прочно институционализированного социогуманитарного знания еще во многих областях. Похоже нынешняя власть в таких исследованиях не очень и заинтересована, и часто «низкопоклонство перед Западом» проистекает от банальной материальной зависимости от него – тут уж научные поиски истины строго лимитированы установками заказчика. (Перефразируем известное: кто не хочет заботиться о своей национальной науке – будет заботиться о чужой.)
В-третьих, объект вырывается из контекста: исторического, экономического, социокультурного, и / или эти же внешние зависимости трактуются в крайне упрощенном виде. Это упрощение видно, скажем, на примере бесчисленных комментариев к спору западников и славянофилов. Так, часто обращают внимание, с одной стороны, на то, что подобные дискуссии были характерны и для многих других стран, особенно с запаздывающей модернизацией, с другой – на беспрецедентную длительность этих споров, когда в современных словопрениях повторяются аргументы сторон прошлого и позапрошлого столетий. Не является ли более вероятным предположение, что этот кажущийся бесконечным спор связан с тем, что русский национализм никак не может добиться политической победы, самоутвердиться в виде русского национального государства? Чтобы было понятнее, сравним ситуацию с положением подростка, который влюбляется в кинозвезд, но никак не может повзрослеть, чтобы завоевать симпатии своих сверстниц. И сколько уже поколений «русских мальчиков» ведут бесконечные дискуссии, мечтают о соединении национального с политическим, и вынуждены как бы стыдиться этого, прятаться, потому что их со всех сторон убеждают в патологичности их желаний, по существу, политически