Журнал «Юность» №03/2021. Группа авторов
черный куб с входом. Вот туфли за пятьсот евро, вот костюм за пятнадцать тысяч. Дальше цены не смотрел – очки надоело надевать. Сумки от Дурацци. Туфли от Придурелли.
Если отойти от туристических магистралей, то видны пустые переулочки и тупики. Ни души. Только в кафе сидят синьор Дубиналли, мистер Чурбанетти, маэстро Кретини и господин Аферисто. Они хотят создать общество с безграничной безответственностью и показывать туристам мумию кошки из Дворца дожей, которую ласкал сам главный водоплавающий дож.
Венецианское шоу может поразить китайцев и корейцев. «Маски-шоу» хорошего, мирового уровня. Когда-то город жил, кипел, клубился – сейчас он утомлен, как пожилая проститутка после работы. По грязным каналам плывут черные саркофаги-гондолы, похожие на плавучие гробы, в которых старые итальянцы распевают невеселые песни.
Как, интересно, тут можно вызвать скорую помощь или полицию? На чем они тут плавают или летают? (Как нам потом рассказали, почтальон в Венеции – профессия вымирающая: никто не знает схемы номеров домов – как-то очень заковыристо сделано: не по улицам, а по кварталам – так что № 156 неизвестной улицы соседствует с № 781 не менее неизвестного переулка-канала.)
Венеция – старуха в буклях – выставила свои лишайные телеса на обзор туристам: мол, и мы когда-то были рысаками… А ведь действительно: когда-то эта Аристократическая Республика Serenissima была шесть веков кряду королевой Адриатики, впитывала в себя шик и блеск мира, служила точкой схода дорог, сбора золота и камней, перца и стекла. Правила и пекла. Но теперь – баста, конец и финита, ничем уже больше не знаменита.
Дыхание вечности бьется в маленьких городках Италии, а не в цирковых комплексах.
Сейчас Венеция оккупирована бывшим советским людом. Он всюду. Часть пашет по-черному, часть гуляет по-белому. Столкнулись сразу, как сошли с катерка в ряд лавчонок, где маски, шляпки, сувениры, посуда. В глубине ларька пышногрудая, крепенькая девушка флиртовала с худющим итальянцем с косицей – оба были явно тут при деле, и я спросил по-немецки у девушки, сколько стоит вон та порочно-невинная маска. Она ответила, сверкнув глазками. Я спросил про другую маску – носатую полуптицу в очках. Она ответила по-русски:
– Вы с Кавказа?
– Да. А что, видно?
– И видно, и слышно. Ой, люблю я ваш акцент, – всплеснула она руками и что-то пояснила чернявому Ромео, который настороженно замолк, вороша свою смоляную косичку. (А, руссо! – успокоился он и занялся другой покупательницей.) – Да. И акцент мне ваш нравится. И люди, – развила она тему.
– На этот счет мы могли бы поговорить подробнее, если бы не было рядом жены – сейчас она вон там, – указал я на киоск, где друзьями покупалось мороженое. – А вы откуда?
– Из Украины. Учусь и работаю.
– Хорошая работа – в райском месте адские маски продавать.
– Почему адские?
– Ну, что на них? Холодность, безразличие, пустота, брезгливость, равнодушие. А это все грехи.
– А вон там, – она указала