Журнал «Юность» №05/2021. Группа авторов
передразнил Заборова, спародировав богомолье. Хохот разорвался снарядом. Заборов успел разглядеть четки с иероглифами в руке шутника. «Ничего… Авось и я буду трунить». Заборов стыдился своих недавних переживаний и сомнений. При виде врага любовь к делу своему, к родине, к княжьей вотчине выдулась огнем из тлеющих углей. Любовь к оспода-рю в эту минуту пылала в нем настолько искренняя и самозабвенная, что, потребуй сейчас Иван Дмитриевич Илюшку на жертвенник, Заборов сам снес бы. Ведь знает в душе боярин, что не бывать этому, не такой его князь. Его князь милостив. А если злодействует, на то есть высший смысл, ему недоступный. Мимолетное покаяние и вспышка верноподданства стали Заборову двумя крыльями. Он вытащил из сапога лучевое перо, взял у входа дежурный месяцеслов и влетел в государев дом.
Посол был в тронном зале, когда красномордый глашатай, приведенный с мороза, прокричал имя боярина Заборова. За круглым столом переговоров, который в действительности был прямоугольным, послушно сидели четверо воевод в черных зипунах. Были они, как братья, похожи. На каждом сидело платье с золотыми галунами и большими медными пуговицами с изображением бескрылой птицы гамаюн и дымящейся пищали. Георгий Александрович Голополосов уже не раз за три часа ожидания принимался изучать этот герб. Москву интересовало все, что делалось в закрытом княжестве, от моды до погоды. С начала правления Ивана Дмитриевича Голополосов был первым московским послом, которому отворили световые ворота в Гжатской стене. Георгий Александрович вставал, прохаживался вдоль окон, всматривался в пустынный пейзаж заледенелого города и частенько кашлял в кулак. Чиновник не привык к такому отношению, и лицо его хмурилось каждый раз, когда он смотрел на циферблат наручных часов. Телефон и планшет пришлось сдать при входе. Посол повиновался этой дикости, принятие чужих обычаев было ему не в новь.
– До чего необычно. – Чиновник в очередной раз осмотрел мост, деревушку и витиеватую улочку, уходящую вверх к белому городу. – Совсем никого. Любопытная столица…
Брови его поднимались над переносицей домиком, образуя складку между ними, напоминающую конька на углу крыши. Глаза щурились. Голополосов был близоруким. Очки тоже пришлось оставить на проходной. С другой стороны экрана отдел писарей третий час записывал тишину. Летописцы и прочие разночинцы осторожно похихикивали, разглядывая сосредоточенность москвича, который таращился прямо на них, не догадываясь, что перед ним проекция, а не Смоленск. Прогремевшее имя и отчество первого ратного вывело немых переговорщиков из оцепенения. Воеводы встали, скрипнув отодвинутыми стульями, Голополосов же повернулся к Заборову и заставил себя скривить улыбку.
– Голополосов Георгий Александрович, заместитель министра иностранных дел. – Чиновник сделал шаг навстречу и предложил руку.
– Знаем, – отрезал боярин и сел подле военных. – Садись. Великий князь сейчас будет.
Заборову не нравилась ухмылка замминистра. Она казалась ему надменной и снисходительной одновременно.