Закончен школьный роман. Эльвира Смелик
будет задевать ее, даже когда он всего лишь захочет взглянуть вперед на доску или на учителя, куда невыносимее, чем сидеть с ним рядом и украдкой наблюдать за тем, чем он занимается.
Поскорей бы Таня выздоровела!
4
Прошла неделя, и ничего не изменилось. Степа, по-прежнему, вел себя как хороший друг и не более. А Ника? Ника то сердилась, то грустила, то мстительно усмехалась. Если бы не услышанное когда-то «не только», она бы не переживала и не волновалась, она бы твердо знала: рядом есть человек, с которым она чувствует себя надежно и защищенно, на которого всегда может рассчитывать. Она бы не строила нелепых планов, жила бы и не представляла, что влюблена. Нельзя сказать, что ее не устраивали их дружеские отношения, они стали для нее очень дороги и очень необходимы. Она не хотела бы их лишиться и, тем более, променять на другие, романтические и страстные. Она желала сразу все. Неужели так невозможно?
Зачем он произнес «не только»?
И все-таки Ника не могла просто ждать, бездействуя, ничего не предпринимая, хоть и уверяла себя: лучше Степу не трогать, во избежание ссор, обид и разочарований (страшно разрушить то, что между ними сложилось). Время от времени она предпринимала попытки выяснить его отношение к себе, повинуясь внезапному порыву и, конечно, ничего не планируя заранее.
Однажды они заклеивали окна в кабинете математики. Ника взобралась на подоконник, приспосабливая липкие бумажки по верху рамы. Марина подала ей последнюю, Ника бережно подхватила ее, приладила на нужное место, аккуратно разгладила, немного полюбовалась делом своих рук и услышала снизу:
– Я сейчас!
Марина вылетела из класса. Ника проводила ее взглядом, а потом постаралась отыскать стоявший ранее возле подоконника стул, с помощью которого намеревалась спуститься. Стул исчез. Точнее, он стоял в некотором отдалении от того места, на каком рассчитывала обнаружить его Ника. Тогда она посмотрела себе под ноги, потом на пол.
Конечно, Ника могла бы спорхнуть с подоконника легкой бабочкой, парящей в изящном танцевальном прыжке, но мешали ученические столы, к тому же, у доски, неспеша протирая мокрой тряпочкой ее черную поверхность, стоял Степа.
– Куда делся мой стул? – смятенно возопила в пространство Ника.
Степа развернулся, улыбнулся, подошел к окну и протянул руку.
– Иди сюда.
Он поймал ее, слегка приобняв, но сразу же легко, без колебаний убрал руки. Ника расстроенно направилась к раковине, включила воду, а Степа, не торопясь, вышел из кабинета, встретившись в дверях с возвращающейся Мариной.
– Ты чего такая печальная?
Ника вытирала руки.
– Печальная? – делая недоуменное лицо, переспросила она. – Я просто задумалась. Не могу вспомнить, в какую субботу мы танцуем. В эту или следующую?
5
Марина сразу все замечала, на все обращала внимание.
– Вечно меня притягивает на места происшествий, – жаловалась она Нике. – Я столько всего знаю, что мне самой порой противно становится. То оглянусь не вовремя, то войду куда-нибудь в