Он тебя не любит (?). Тала Тоцка
же непонятным взглядом с ног до головы, и направился к двери.
«Ты куда?», «Не уходи», «Останься, Мак!», «Ты вернешься?», «Мы больше не увидимся?»
Она изо всех сил стиснула зубы, казалось, стало слышно, как они заскрипели, чтобы ненароком ни одна из этих фраз, рвущихся наружу, не была сказана вслух. Если бы можно было, рот руками зажала.
Нельзя. Такое нельзя говорить под страхом смертной казни, потому что она не имеет никаких прав ни на этого мужчину, ни на его внимание, ни на его время. А выпрашивать Эва ничего не станет под страхом той же казни. Смертной.
Только об одном она имеет право знать, хотя, скажет ли он правду?
– Макар! – он обернулся. – Алена знала, что в шампанском?
Помолчал, а потом сказал, отворачиваясь:
– Спроси у нее сама. Спокойной ночи, Эва, – и ушел.
Теперь перед Эвой встала важная задача – не позволить себе скатиться в опасную яму нытья по поводу Мака. Эвангелина старательно убеждала себя, что в ее жизни он – случайность, коротенькая даже не лав-стори, а секс-стори. Прошло несколько дней, и ей уже не верилось, что у них что-то было.
Надо сказать, тут Макар помогал как мог – не звонил и не появлялся. Эве в голову не приходило удивляться, скорее, она бы ошалела, если бы тот позвонил. Зато появилась Алена, приехала без предупреждения в университет.
– Эва, подожди! – Эва увидела бегущую от стоянки сестру, и почему-то представила, как та спотыкается и летит на асфальт. Желательно, лицом вниз…
Она не то чтобы устыдилась своих мыслей. Просто понимала, что это уровень детского сада, а вот развернуться и пойти по своим делам вполне допустимо. Так что развернулась и пошла к троллейбусной остановке.
– Да погоди же ты! – Алена все-таки догнала ее и схватила за руку. – Давай поговорим.
– Давай, – тут же согласилась Эва и спросила: – Скажи, что подмешал мне в шампанское Руслан?
– Ты знаешь? – опешила та, но быстро сориентировалась. – Эвка, я не в курсе, правда, но он клялся, что там что-то легкое, просто адреналин поднять. Ну, прости. Хочешь, Руслан тоже извинится? Мы как лучше хотели, тебе ведь понравился Макар! Вот и решили, если ты будешь немного раскованнее, у вас может получиться. Мак он такой, не любит, когда девушка никакая, ему характерные нравятся. Кто же знал, что он выпьет твое шампанское и вырубится?
Эва даже рот от удивления приоткрыла. Вырубится? Они думают, что у них ничего не было, значит, Макар не сказал? И о том, что домой к ней потом приезжал, не сказал?
Щеки вспыхнули и загорелись. Тут бы порадоваться, но, скорее всего, Мак не стал ничего говорить не для того, чтобы пощадить ее самолюбие, а оттого, что ему нечем хвастаться. Это не та победа, которой гордятся и трубят на каждом шагу. Эва уж точно в его коллекции не самый желанный трофей.
– Папа плешь проел, – донеслось как сквозь вату, и Эва вспомнила об Алене. Вслушалась, та жаловалась на отца, что он урезал финансирование, – кстати, они в воскресенье тебя на ужин приглашали.
Значит, снова кому-то надо пустить пыль в глаза. Но предвыборная кампания