Лексическая семантика. Культурно-исторический подход. Владимир Глебкин
Хомским императивы при использовании критериев верификации и фальсификации теории можно проиллюстрировать на следующем примере. Обосновывая верифицирумость утверждения о врожденном характере языковой способности у человека, Хомский приводит характерную цитату из Декарта. Французский философ говорит, что необходимым условием восприятия ребенком треугольной фигуры, нарисованной на бумаге, является наличие в его сознании идеи истинного треугольника, с которой он и соотносит эту фигуру, когда смотрит на нее. По мнению Хомского, этот тезис можно проверить, фиксируя с помощью компьютера нейронные схемы, возбуждающиеся при считывании глазом информации с этих линий (Chomsky 2006, p. 73–74).
Нельзя сказать, что приведенное обоснование выглядит убедительно. Непонятно, с чем будет соотносить Хомский зафиксированные компьютером нейронные схемы, что будет выступать здесь в качестве образца, как эксплицировать это знание идеального треугольника, которым обладает его носитель – ведь истинный треугольник не дан нам в опыте. Здесь у Хомского происходит ключевое для его методологии смешение идеального языкового субъекта (или идеального картезианца) и реального человека, который ничего не знает об идеальных схемах, которым он должен удовлетворять. Американский лингвист ничего не говорит о том, как «вычистить» пласт эмпирической реальности у обычного человека, как превратить его в идеального «носителя языка», чьей интроспекции можно доверять. Создается впечатление, что он неявно считает этот переход самоочевидным и в непосредственной работе отождествляет себя с таким идеальным субъектом.
При этом неверно было бы утверждать, что Хомский не обсуждает других критериев верификации разрабатываемой им модели. Однако отсылки к ним носят случайный и во многом вынужденный характер. Если лингвистика трактуется как область психологии, можно говорить о двух типах экспериментальной проверки предлагаемых в ее рамках теорий.
Во‐первых, это психолингвистические эксперименты. Когнитивистами и когнитивными лингвистами собран богатый экспериментальный материал, описывающий формирование и эволюцию системы языковой компетенции и ее взаимодействие с другими системами человеческого организма. Американский лингвист, как уже отмечалось, крайне неохотно обращается к собранной здесь экспериментальной базе, и его интерпретация отдельных экспериментов носит идеологический характер (выбираются только те данные, которые наглядно подтверждают, по Хомскому, базовые положения генеративной грамматики). Мне неизвестны описания экспериментальных исследований, осуществленных непосредственно под руководством Хомского.
Во‐вторых, таким материалом являются лингвистические наблюдения над различными языками, дающие возможность проверить универсальность сделанных утверждений. Проблема здесь состоит в том, что правила генеративной грамматики не должны знать исключений, поэтому любые контрпримеры