Обманутая тобой. Ася Медовая
с его помощником?
– С Соррелом? – откликнулся человек с рождественской открытки. – Он открыл свое дело. У него контора на Минлей-стрит.
– Ездит на круг?
– По-моему, нет. У него только контора. Последний раз, как я его видел, дела у него шли хорошо.
– Когда это было?
– Давно уже.
– Вы знаете его домашний адрес? – спросил Грант.
– Нет, не знаю. А кому он помешал? Он хороший парень, этот Соррел.
Последнее замечание показывало, что Такер что-то заподозрил, и Грант поспешил заверить его, что никаких претензий к Соррелу у него нет. Тогда Такер при помощи большого и указательного пальцев растянул рот и издал пронзительный свист, адресуя его ближней к кругу трибуне. Из массы обернувшихся на свист лиц он выбрал то, которое ему было нужно, и властно крикнул:
– Эй, Джо, дай-ка мне Джимми на минутку, дело есть!
И Джо тут же предъявил ему Джимми, как вынимают из кармана часы на цепочке. Джимми подошел к ним и оказался чистеньким юнцом с невинным личиком херувима, в умопомрачительного рисунка рубашке.
– Ты вроде был приятелем Соррела, так?
– Так, но я его тыщу лет не видел.
– Знаешь, где он живет?
– Ну, в те времена, когда мы еще виделись, он занимал квартиру на Брайтлинг-Крисчент. Это недалеко от Фулхэм-роуд. Я у него там бывал. Номер дома уже забыл, но хозяйку звали Эверет. Он там давно живет, Берт Соррел. Он же сирота.
Грант описал Даго и осведомился, имелся ли у Соррела такой знакомый.
Нет, Джимми такого с Соррелом не встречал, но, как он уже сказал, они тыщу лет не виделись. Берт поотстал от прежних дружков, когда открыл свое дело, хотя иногда и появлялся на скачках – так, удовольствия ради, а может, и за информацией. По подсказке Джимми Грант порасспрашивал еще двоих, которые знали Соррела, но ни один из них не пролил света по части того, с кем еще водил компанию Соррел. Букмекеры – народ особый. Они были поглощены своими делами, и Грант не вызывал у них большого интереса, а едва подошло время для следующих ставок, попросту забыли о его существовании. Грант сказал Марри, что он все закончил, и Марри, чей интерес к скачкам после последнего заезда заметно поостыл, тут же засобирался обратно в город. Но когда машина медленно выкатила со стоянки, Грант обернулся и окинул маленький оживленный ипподром, подаривший ему необходимую информацию, довольным взглядом. «Когда выдастся свободный денек, надо будет обязательно заглянуть сюда и устроить себе праздник», – подумал он.
На обратном пути Марри с воодушевлением толковал о том, что его занимало больше всего: о букмекерах и об их привычке держаться особняком.
– Они вроде шотландцев: между собой могут грызться как угодно, но, если кто-то вмешивается со стороны, они все сразу объединяются и выступают единым фронтом.
Говорил он также о лошадях и об их капризах; о тренерах и их твердых нравственных принципах; о Лейси и его находчивости. Потом все-таки спросил:
– Как продвигается дело об убийстве в очереди?
Грант