Палые листья лета. Рина Лесникова
она.
Ну ничего себе, горничные в замке её жениха. Если бы Санни осталась здесь хозяйкой, сразу же выгнала бы наглючку, будь та хоть трижды ведьма. Но и сейчас нельзя спускать подобное, иначе так и до обряда не дожить. Скорее бы закончился день.
– Убить вас хочу! – буркнула невеста.
– А, ну хоти, хоти, – странно, кажется, эти слова успокоили Ведьму, и она принялась за дальнейшую экзекуцию.
Санайю поставили в опустевшую ванну и стали поливать с головы до ног поочерёдно из стоящих здесь же кувшинов. Постепенно телом овладевали лень и нега. Глаза закрылись сами собой. А что оставалось делать? Жидкость из некоторых кувшинов была очень даже едкой. Сопротивляться? А зачем. Всё идёт, как должно. Этой ночью свершится самое важное. Внизу живота появилась приятная истома. Скорее бы закончился день.
Плохо запомнилось, как её наконец-то, вывели из ванны, как жёсткие заскорузлые руки растирали тело, а мягкая щётка до тех пор бегала по волосам, пока они не выпрямились и каждая волосинка не засияла. Совсем не вызвало отторжения и то, что вместо свадебного платья на неё надели длинное, до пят простое льняное одеяние, вышитое по подолу, рукавам и горловине нитками, по цвету почти совпадающими с самим платьем. И отсутствие белья совсем не смутило, оно бы только раздражало ставшую до невозможности чувствительной кожу, как грубый лён раздражает напряжённые соски. Скорее бы закончился день.
Интересно, что же из неё сотворила эта ведьма? Санайя оглянулась. Странно, она не узнала комнату, в которую вышла из её уже почти собственной ванной. И ни одного зеркала вокруг. И за окном не ясный солнечный день, а приглушённые деревьями вечерние сумерки. Деревья? Напротив её окон, находящихся на третьем этаже замка, не должно быть деревьев. А так ли это важно? Оказывается, нисколько. Кажется, день и вправду заканчивается. Скоро, совсем скоро сбудется то, что должно. Что? Скоро узнается.
Как же легко стало телу. Если бы рукава были немного шире, можно было бы взмахнуть руками и взлететь. Взлететь, чтобы поспешить навстречу судьбе. И есть совсем не хочется. Если только водички.
– Мне бы попить, – несмело попросила Санайя у своей… У кого? Мучительницы? Наставницы?
– Пей!
Ей протянули самый обычный глиняный кувшин. Не вода. А что? Неважно. Очень уж хочется пить. В меру кисленькое, в меру сладкое, в меру игристое. Сидр? Неважно. Главное, хорошо утоляет жажду.
– Хватит тебе! – окликнула Ведьма. – А то совсем заездишь жениха. Ну да всё в руках матери нашей Веды, – последние слова были произнесены совсем тихо. Наверное, показались или были додуманы.
Жених. Санайя с сожалением рассталась с кувшином, на дне которого плескались остатки волшебного напитка, и плотоядно улыбнулась. У неё будет самый лучший жених. Пора поспешить к нему. Здесь делать больше нечего.
– Я пойду. Не скучайте без меня, – чисто из вредности добавила она и толкнула грубую дверь из толстых дубовых досок.
Что ответила Ведьма, она уже не услышала.
***
Лес,