Зов ветра. Ирина Юльевна Енц
немного успокоится. И, конечно, Пашку с собой брать не следовало. Особого интереса у него к исторической правде я не заметила, а ляпнуть чего-нибудь и испортить с Флорой Зигмундовной отношения, мог вполне себе легко. Это на работе ему прощались все «тактичные» и «своевременные» высказывания за его таланты. Здесь же народ, еще пока не проникся его гениальностью, и, насколько я могла судить, вряд ли проникнется. Поэтому, моего друга надо было держать подальше от музея. Мне пришла в голову мысль. Надо попросить Светку провести ему экскурсию по городу. У них, вроде бы, неплохо получалось ладить друг с другом. А так, у меня появится возможность, не обижая друга, заняться в свободное от учебы время тем, что мне нравится. Во всем этом, что мы узнали, было одно волшебное слово – ТАЙНА. Оно завораживало и притягивало к себе, словно магнитом. И вырваться из этого потока было неимоверно трудно. Но, если быть честной с самой собой, я этого и не хотела делать.
Я так глубоко задумалась, сидя на бульваре с раскрытой картой города на коленях, что не замечала ничего и никого вокруг. За моей спиной вдруг заскрипели тормоза, и знакомый насмешливый голос пропел почти рядом со мной.
– Марта! Какая встреча…
Я от неожиданности слегка вздрогнула, и, резко повернувшись, без особого удивления увидела Вальдиса, опирающегося на открытую дверцу машины, и с ласковостью голодного хищника, глядевшего на меня.
Глава 7
Я тяжело вздохнула. Была в этой нечаянной встрече какая-то предопределенность, которую я почувствовала еще на вокзале, даже не встретившись с нашими попутчиками. Будто, что-то такое неосязаемое витало в воздухе, крылось в лицах прохожих, в запахе железа и машинного масла от вагонов и железнодорожных путей, как некий эпиграф, начинающейся пьесы. Словно какой-то невидимый и великий режиссер, расставляет на сцене фигуры актеров, осматривает костюмы и декорации будущего спектакля. Только вот, зрителей у этого представления нет. Все вокруг были актерами, либо главными, либо эпизодическими, либо, просто участвующими в массовке. Но, во всем этом, чувствовалась твердая рука мастера, умело управляющего всем этим представлением, которое называлось «жизнь». И все это я явственно ощущала с того самого момента, как услышала о предстоящей командировке.
Я не стала вставать со скамьи, просто, обернувшись, довольно сдержано, кивнула головой. Где-то там, в неведомом мне мире, был уже написан сценарий этой, моей пьесы. И вот, занавес открылся. На сцену, господа! И ни увильнуть, и ни спрятаться от этого уже никому не удастся. Потому что, большинство людей даже не осознают, что просто исполняют свои роли, подчиняясь искусному замыслу великого режиссера.
Как я и предполагала, от Вальдиса простым кивком головы было не отделаться. Он захлопнул дверцу машины и ловко перескочил низенький кованый заборчик, отделяющий бульвар от проезжей части. Легкой, чуть танцующей походкой, в которой ощущалась грация сильного хищника, засунув руки в карманы брюк, подошел ко мне, и со своей обычной усмешкой посмотрел на меня сверху вниз. Я всегда терпеть не могла при разговоре задирать голову