Босс моего бывшего. Лина Манило
я такой, чтобы спорить с аллергией? – по лёгкой улыбке на губах ясно, что он видит меня насквозь.
Но сдаваться Поклонский не намерен. Слегка склонив набок голову, всё так же едва заметно улыбаясь, он протягивает руку, приглашая за собой. Именно в этот момент музыка играет медленнее, мелодия из ритмичной превращается в плавную и тягучую, а свет будто бы меркнет.
– Надеюсь, против танцев вы ничего не имеете? Если уж прогулки в оранжерее вам не по вкусу.
На круглой площадке уже кружатся пары, кто-то случайно толкает меня в спину и я, пошатнувшись, лечу вперёд – прямо в объятия Поклонского.
– Ой, Дмитрий Николаевич, простите, – лепечет испуганная девчонка, и её круглое веснушчатое лицо покрывается густым румянцем.
Вообще-то она меня чуть не пришибла, но даже не смотрит в мою сторону, только на Поклонского огромными испуганными глазами таращится. Неужели боится, что Поклонский расстреляет её на месте без суда и следствия?
– Я вовсе не сержусь, – говорю, пытаясь выпутаться из железной хватки Поклонского. – Да пустите же, – добавляю шёпотом.
– Только если подарите мне танец. Всего один. На танцы у вас нет аллергии?
– Ох, ваша взяла, – закатываю глаза, и Дмитрий тут же размыкает объятия, позволяя мне восстановить равновесие.
Неуклюжую девчонку сдуло ветром, и я рада, что сейчас у нас на одного свидетеля меньше.
Протягиваю руку, наши пальцы переплетаются. Поклонский мягко ведёт за собой, и через несколько мгновений и три сердечных удара широкая ладонь накрывает мою талию. Между нами пионерская дистанция – никаких глупостей или поводов для сплетен, но мне почему-то становится дико жарко.
– Расслабьтесь, я не кусаю красивых женщин. Во всяком случае, не при всех и не на первом свидании, – просит шелестящим шёпотом.
– А так сразу и не скажешь, что вы юморист, – качаю головой, а Поклонский тихо смеётся.
Выдохнув, позволяю ему вести в танце, отдаюсь моменту.
– Вы боитесь меня? – спрашивает, согревая щёку дыханием. – Зря.
Его голос шуршит над ухом, словно галька по пляжу перекатывается.
– А должна?
– Скажем так: меня не удивляет чужой страх. Я привык к нему, как к удобному костюму. Но ваш страх мне не хочется чувствовать.
– Почему?
– Он невкусный.
И снова эта сокрушительная серьёзность, от которой мурашки по коже. Только блеск в глазах выдаёт живые эмоции, бурлящие внутри, надёжно скрытые от посторонних.
– Наверное, чтобы построить такого уровня бизнес пришлось не одну голову откусить?
– Не только голову и не только откусить. Есть много затейливых способов избавления от конкурентов, – усмехается и вдруг наклоняет меня, внезапный и стремительный. Я едва не взвизгиваю, зависая в воздухе, и только рука Дмитрия не даёт мне упасть. Губу закусываю, а Поклонский, кажется, упивается произведённым эффектом.
Кружит меня, не сокращая дистанцию, держится на вежливом расстоянии, но прикосновения