Волчий огонь. Ана Сакру
покрытому старыми и не очень шрамами, затормаживаюсь на крепких бедрах, темных жестких волосах у него в паху и покачивающемся расслабленном члене, кусаю сухие от жара губы и вновь топлю глаза в пол. Он и правда большой…везде. Впрочем, то, как до сих пор немного тянет у меня между ног после него, не позволяло в этом сомневаться.
– Как зовут? – его низкий рычащий голос словно заставляет дрожать всё пространство вокруг, и я тоже крупно вздрагиваю.
Снова кошусь на вервульфа, стараясь делать это незаметно и не поднимать ресниц. За эти несколько мгновений он уже успел подойти к грубо сколоченному ящику в углу и начать что-то там искать, стоя ко мне спиной. От левой лопатки до правой ягодицы через всю спину у него широкий белый рубец…
– Дина, – отвечаю ломким голосом, откашлявшись, чтобы прочистить пересохшее горло.
Мужчина кидает на меня косой короткий взгляд и снова отворачивается.
– Землянка? – достает из ящика военные штаны от формы Волчьей конфедерации. Старые и выцветшие, все в заплатах.
Когда я присматриваюсь к этим заплатам, мне становится дурно, потому что они сделаны из ткани, из которой шьют одежду для Жертвенной сотни. Из ткани, которая сейчас на мне…
– Да, – глухо отвечаю на его вопрос, впиваясь ослабевшими пальцами в бочку перед собой.
Действительно, мертвым ведь не нужна больше одежда. Интересно, зачем она здесь волкам? Тем временем вервульф натягивает штаны и снова поворачивается ко мне, застегивая ширинку.
– Как плечо, землянка? – с хищной ухмылкой интересуется, чуть склонив голову набок и сверля меня своими янтарными, почти человеческими сейчас глазами.
Я поднимаю на него опасливый взгляд. Если пожалуюсь, он меня что…спишет???
– Хорошо, – вру я.
– Значит, справишься, – кивает мужчина в сторону валяющейся на пороге птицы, – Разделывать умеешь?
– Я…– сглатываю, думая, как я умудрюсь это сделать одной левой рукой, – …да.
– Ну, – фыркает волк снисходительно, скользя по мне внимательным, въедливым взглядом, – Приступай тогда…Дина.
Отодвигает ящик, под которым оказывается небольшой вырытый схрон, достает оттуда топор и, подхватив его, выходит из хижины.
Стоит только двери за волком захлопнуться, как я, не выдерживая больше, медленно сползаю на пол. К горлу подкатывает дурнота от слабости, тело изнутри горит и мелко, противно колотит. Еще и жта тикающая боль в плече всё сильнее с каждой минутой. Невыносимо. Но показать, как мне плохо на самом деле, страшно…Зачем я ему, больная? Слабая? Надо перетерпеть.
Чуть посидев с закрытыми глазами и кое-как справившись с дурнотой, я поднимаюсь и бреду к валяющейся у двери птице. С легким отвращением поднимаю еще теплую тушу. Во рту собирается желчь, мысль о еде сейчас только выбивает из меня липкую испарину. Но делать нечего…Не откажешься же от столь щедрого подарка…
Поозиравшись по сторонам, решаю, что чистить птицу здесь