Письма из Лондона. Дженнифер Робсон
вдруг поймала себя на том, что беззастенчиво таращится на него.
– Вы хорошо выглядите, – сказала она, все еще чувствуя тепло его губ. – Сколько времени прошло с нашей встречи.
– Да. Прошу прощения. Меня с лета в городе не было.
Она с удовольствием вспоминала их совместный ужин и была немного разочарована, когда он после этого пропал. Забавно, как она не позволяла себе задумываться о его исчезновении до самого этого момента, когда снова увидела его здесь, на площади, в солнечный день.
Глупо было, что такая мелочь беспокоила ее. Она никогда не принадлежала к той категории девиц, кто будет дуться из-за всякой ерунды как мышь на крупу, когда и без того есть чем заняться. Жизнь полна гораздо более важных событий, чем ужины с красивым британским капитаном.
– Рад, что ты сумел вырваться, – сказал Кач. – Работы – передохнуть некогда?
– Не так чтобы уж совсем некогда, – любезно ответил он. – Я теперь работаю в Межведомственном исследовательском бюро, – объяснил он Руби. – И никто вроде бы не возражал, когда я сказал, что сегодня устрою себе долгую передышку на ленч. Это говорит, что я занимаю важное место в круговороте вещей в природе.
Они подошли к дверям, и возникла небольшая неловкость, когда она попыталась заплатить за свой билет и программку, но ее попытка не была оценена по достоинству Качем, который заплатил за всех четверых.
– Это меньшее, что я могу сделать, – сказал он, – поскольку шантажом заставил вас прийти сюда.
– По крайней мере, ленчем я вас могу угостить? – спросила Руби.
– Не можете, – отрезал он, правда, смягчив свои слова улыбкой.
Столовую, в которой работали одни волонтеры, организовали в пустой верхней галерее на самом верху. Там стояли длинные столы, заставленные подносами с готовыми сандвичами и кусочками кекса, а в другом конце громоздились полные чайники и кофейники.
– Сливочный сыр с финиками, ветчина с чатни, сыр с чатни, сосиска в тесте, – отбарабанила волонтерша, вышедшая им навстречу.
– Ветчина с чатни, – заказала Руби и получила сандвич, который выглядел, как и обещала Мэри, гораздо более аппетитно, чем те, что они ели на работе.
– «Вокзальные пирожные» – дальше, чай и кофе тоже. Кассир в конце. Следующий, пожалуйста.
«Вокзальное пирожное» при близком рассмотрении оказалось бисквитом, в который воткнули кусочки сухофруктов.
– Сушеная слива, милая, – сказала волонтерша, подававшая ломтики. – Сейчас вишню в сахаре днем с огнем не найти. Чай или кофе?
– Нет, спасибо. Меня устроит и одно пирожное.
Руби научилась с подозрением относиться к тому, что в Лондоне называли «кофе», поскольку «кофе» неизменно оказывался горячей водой, в которой были разведены несколько капель кофейного экстракта с запахом меди.
– Всем есть, – скомандовал Кач. – До начала концерта пятнадцать минут, а стоять мне бы не хотелось.
Проглотив сандвичи и пирожные, они влились в поток, направлявшийся в подвал с большим залом,