Письма из Лондона. Дженнифер Робсон
свидетельство о рождении, а это означало, что ей придется вечером отправиться к Дэнни на Адскую Кухню и надеяться, что он будет не слишком занят. Но когда она объяснит, он наверняка ей поможет. Кто воспитывался в приюте Святой Марии, тот навсегда останется воспитанницей приюта Святой Марии.
Обойдется это недешево – тут уж никуда не денешься. Нужно будет сходить домой и посмотреть, сколько осталось из отложенных на черный день купюр в конверте, спрятанном за верхним ящиком ее бюро. А это означало, что ровно в пять, и ни минутой позже она должна уйти, поскольку идти к Дэнни, когда он уже выпьет пару стаканчиков, не имеет смысла. Свидетельство о рождении, написанное трясущейся рукой, и через Гудзон ее не переведет, не говоря уже об Атлантике.
– 2 –
30 июня 1940. «Синдбад». Северная Атлантика, где-то к северу от Ирландии
Стук в дверь ее каюты раздался ровно в семь часов. Впервые за две недели Руби почувствовала себя более или менее по-человечески и сумела не только одеться, но и расчесать колтуны в волосах и сесть на койку.
Когда Руби поднялась на борт «Синдбада» в гавани Галифакса, она вся горела предвкушением тех приключений, что ее ожидали: пересечение океана, жизнь в новой стране, ответственный труд на увлекательной работе. Но не прошло и нескольких часов после отплытия, как ее свалила морская болезнь, и болезнь эта выражалась вовсе не в смутно неважном самочувствии или легком подташнивании, какие она всегда представляла себе, думая об этом недуге. Эта болезнь выворачивала ее желудок, выжимала из нее жизненные соки, пыталась вывернуть наизнанку все ее тело, ее мир сузился до кушетки, с которой она вставала, только чтобы ее вырвало в ведро, стоявшее рядом.
Но сегодня она почувствовала, что, может быть, и выживет. В ее голове пульсировало, вероятно, потому что несколько дней она не могла сидеть, но все пережитое того стоило, хотя бы даже ради нового вида, который открылся ей в иллюминаторе. Вид представлял собой всего лишь ясные серые небеса и местами клочки облаков высоко наверху, но все равно зрелище завораживало.
Стук повторился.
– Входи, Дэви, – громко сказала она.
Дэви Экклз был самым юным и трудолюбивым стюардом на «Синдбаде». Оставив школу два года назад, он поступил в торговый флот и теперь уже имел за спиной службу на трех разных судах. Он говорил, что предыдущий его корабль был получше, но его поставили на ремонт, а Дэви не смог выдержать больше недели в хостеле для моряков в Ливерпуле. И когда ему предложили работу на «Синдбаде», он, не задумываясь, согласился на опасный переход по Северной Атлантике.
– Я хотел было записаться в военно-морской флот, но отец хочет, чтобы я оставался моряком торгового флота, как они с дедушкой, так что я буду работать здесь.
– А ты не боишься? – спросила она.
– А разве все мы не боимся? И в Ливерпуле опасно, и вообще, я думаю, теперь опасно повсюду в Англии. Ну а бояться, когда ты работаешь, как-то не очень получается.
А работа и вправду была опасная. Немецкие субмарины тем летом устроили