Уилки Коллинз. Питер Акройд
экипаж до Генуи, по пути Уильям Коллинз высовывался из окошка и делал наброски «бурных потоков – могучих ущелий – гор, окутанных облаками», пока они следовали вдоль Корниш[9]. Отец уверял, что эти пейзажи «почти свели его с ума…». Затем пароходом добрались до Ливорно, откуда направились во Флоренцию. Путешествие через Сиену и Апеннины привело их в Рим, где Уильям Коллинз заявил, что достиг «священной цели своего паломничества». Там семья оставалась до весны. Коллинзы нашли жилье на Виа Феличе. В стене дома, где они поселились, в нише стояла фигура Мадонны – прямо над прилавками с капустой и грудами мусора. Уильям Коллинз в арендованной студии взялся за серьезную живопись, в то время как даже из окна квартиры можно было наслаждаться видом римлян, «предающихся беззаботном отдыху, двигавшихся и сидевших с неосознанной грацией, с естественным изяществом линий и инстинктивным умением создавать удачную композицию». Уилки охотно усваивал итальянские уроки.
Семья осматривала буквально всё что можно. Они посетили Ватикан и Сикстинскую капеллу, сходили на скачки, восхищались Колизеем – «вдвойне загадочным и величественным в сумерках, при угасающем свете», посещали оперу и балет, наблюдали за церемониями Святой недели, и оба мальчика торопливо сновали по собору Святого Петра, чтобы увидеть ритуал омовения ног паломников. Они прогуливались по холму Пинчо, который впоследствии сталместом действия первого опубликованного романа Коллинза «Антонина». Уилки писал: «Кто после усердного осмотра чудес этого темного, меланхоличного города не чувствовал себя обновленным благодаря его тенистым аллеям и свежему, благоухающему воздуху?»
Он вспоминал и о «великолепных римлянках… сплетничающих и нянчащих детей» прямо на улицах. Одна женщина особенно привлекла его внимание. Чарлз Диккенс пересказывает эту историю в письме свояченице. Он говорит, что Коллинз «как-то раз в экипаже… представил нам полный отчет о своем первом любовном похождении. Кажется, дело было в Риме и роман достиг, так сказать, предельного развития – он [Уилки] явился оттуда истинным языческим Юпитером». Вероятно, Уилки преувеличивал в пылу мужской бравады, но вполне возможно, что тринадцатилетний мальчик мог соблазнить или мог быть соблазненным женщиной постарше.
На самом деле есть основания считать, что Уилки был сладострастен или, по крайней мере, что его сексуальные аппетиты пробудились весьма рано. «Думаю, вид сзади на прекрасно сформированное женское тело – наилучший, – писал он и в возрасте шестидесяти трех лет, – и бедра составляют самую драгоценную часть этого вида». Он с наслаждением описывает женских персонажей; так, у одной из его героинь фигура «стройная, но уже хорошо развившаяся в своей стройности, в изящной гибкости». Когда американский фотограф Сарони прислал ему подборку обнаженной женской натуры, Коллинз внимательно изучал снимки и особенно восхищался «Венерой», вступающей в купальню, эту фотографию он вставил в рамку и поместил у себя на рабочем столе. В романе «Антонина»
Так называется несколько дорог Франции и Италии, проходящих вдоль побережья.