Размышления о богослужении. Георгий Чистяков
начинается пение 140-го псалма «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя!» после ектении, которую священник произносит перед Царскими вратами. И во время этого псалма совершается каждение. Как дым, который некогда поднимался от лица земли, только что сотворенной Богом, поднимается к небесам кадильный дым – как пар, восходящий от лица земли. Мы всё еще вспоминаем о первых страницах книги Бытия, мы всё еще вспоминаем о той первой странице истории человечества, когда юный еще человек глядел на этот мир. Вспоминаем и просим у Господа сил, и просим у Господа мудрости, и терпения, и смирения. И, наверное, именно с этими чувствами писал некогда либо священномученик Афиноген, которому иногда приписывается эта песнь, либо кто-то другой, неизвестный нам по имени святой или мученик, песнь «Свете тихий святыя славы безсмертнаго Отца Небеснаго».
Я только хочу вам напомнить, если вы об этом знаете, и рассказать, если вы не знаете об этом, что на самом деле этот свет не тихий, а радостный: ἱλαρуν – это значит «радостный». Радостный свет святой славы бессмертного Отца Небесного. Тот свет, который нам открывает Христос, – действительно радостный свет. И невозможно не радоваться, когда в эти предвечерние часы смотришь на землю, открывающуюся перед твоими глазами.
Я вспоминаю сейчас, как этим летом мне довелось побывать в городе Зарайске. По дороге на Рязань есть такой древний город, в котором особо почитается святитель Николай. Так и называют его местные и окрестные жители здесь: не Мирликийским, а Зарайским. Кремль стоит посредине города, и от кремля спускается вниз, к реке Осётр, улица. Выходишь на берег реки и видишь поля, за полями – леса, какую-то деревеньку, холмы. Поворачиваешь голову – мост через реку, а выше – город, кремль, собор и улицы, улицы, улицы с маленькими домами. И в каждом доме – своя жизнь, и около каждого дома – двор, а во дворе – куры, гуси, утки. Собаки лают. Коровы… Жизнь. И очень хорошо понимаешь, когда смотришь на эту жизнь, что это Божий мир, который создан для нас и нам отдан. Не так хорошо это понимаешь, когда идешь по каменным улицам Москвы. Не так хорошо это чувствуешь среди наших многоэтажных домов на раскаленных летом или на холодных, замерзших зимой улицах Москвы. В таком маленьком городе, как Зарайск, это чувствуется гораздо лучше, это поражает нас гораздо глубже. Поэтому, наверное, иногда надо вырываться из каменных городов, уезжать из Москвы хотя бы на два, на три дня для того, чтобы почувствовать реальность мира, сотворенного Богом, а не каменность мира, выстроенного нами. Потому что очень часто в этом мире, в котором мы живем – в городах, вообще ничего живого не остается. Одни только каменные дома и мы, люди: иногда окаменевшие, иногда озверевшие, иногда уставшие настолько, что перестаем воспринимать что бы то ни было.
Свете тихий… А на самом деле – Свете радостный. Действительно, радость охватывает нас, когда видишь этот мир, когда всматриваешься в него, когда вслушиваешься в его вечернее молчание. Дальше мы читаем молитву перед наступлением вечера и просим у Господа [помощи, чтобы нам] «сохранитися