Спин. Роберт Чарльз Уилсон
Эду?
– Нет, я люблю Саймона не только потому, что он бесит отца, – сказала она с улыбкой. – Жизнь не так проста, Тай.
– Я ничего такого…
– Видишь, как все это обманчиво? В голове зарождаются подозрения, и от них так просто не отделаешься. Нет, НЦ не имеет отношения к отцу. Это попытка увидеть Божий промысел в том, что случилось с Землей, и способ выражать любовь к Богу в повседневной жизни.
– Может, Спин тоже не так однозначен.
– По словам Саймона, мы или погибнем, или преобразимся.
– Он сказал, что вы строите рай на земле.
– Разве это не обязанность всех христиан? Созидать Царствие Божие посредством нашей жизни?
– Или хотя бы посредством танца.
– Ты говоришь прямо как Джейсон. Конечно, я не могу сказать, что в НЦ все гладко. На прошлой неделе было собрание в Филадельфии, и мы познакомились с одной парой: нашего возраста, интеллигентные и дружелюбные люди. Как сказал Саймон, «живые духом». Мы поужинали вместе, поговорили о втором пришествии. Они пригласили нас к себе в гостиничный номер, и началось: дорожки кокса на столе, порноролики… НЦ – магнит для всевозможных маргиналов однозначно. И для большинства из них вся теология – это смутный образ райских кущ. Но в лучшие моменты «Новое Царствие» полностью соответствует своему названию. Это подлинная живая вера.
– Вера во что, Диана? В экстазисы? В половую распущенность?
Я заметил, что она обиделась, и тут же пожалел о своих словах.
– Экстазис – это не половая распущенность. По крайней мере, когда он проходит успешно. Телу, дарованному нам Господом, дозволено все до тех пор, пока оно выражает божественную любовь и любовь к ближнему своему. Не дозволены только мстительность и злоба.
Тут и зазвонил телефон. Наверное, у меня был виноватый вид. Взглянув на меня, Диана рассмеялась.
– Я сказал, что нас предупредят с небольшим запасом, – выпалил Джейсон, когда я снял трубку. – Прости. Я ошибся.
– Чего?
– Тайлер… Ты еще не видел неба?
Мы тут же поднялись наверх и нашли окно с видом на закат.
Те, кто планировал западную спальню, не задумывались об экономии пространства. В ней разместились шифоньер красного дерева, кровать с латунными спинками, но главное – здесь были здоровенные окна. Я отдернул шторы. Диана охнула.
Заката мы не увидели. Вернее, увидели, но не один закат, а несколько.
Все небо на западе полыхало огнем. Вместо солнечного диска над планетой висела красная сияющая дуга, тянувшаяся вдоль горизонта по крайней мере на пятнадцать градусов. Десяток мерцающих закатов, сведенных воедино. Свет был непостоянным: он то разгорался, то тускнел, словно отблеск далекого пожара.
Казалось, мы глазели на эту картину целую вечность. Наконец Диана подала голос:
– Что происходит, Тайлер? Что творится?
Я пересказал ей слова Джейсона о китайских ядерных ракетах.
– И он знал, что такое может случиться?! – воскликнула она и тут же ответила на свой вопрос: – Ну конечно знал.
Новый