Спин. Роберт Чарльз Уилсон
удар ниже пояса, почти все передовые военные технологии вмиг устарели, возможности разведки и глобальной слежки сократились до исчезающе малых, а региональным синоптикам, привыкшим листать CGI-рендеры с метеорологических спутников, вновь пришлось чертить изобары на картах континентальной части США. Все попытки связаться с Международной космической станцией закончились одинаково: полным провалом. Коммерческие запуски с мыса Канаверал (а также Байконура и Куру) пришлось отложить на неопределенное время.
В конечном счете для «Джи-И-Америком», Эй-ти-энд-ти, КОМСАТ, «Хьюз комьюникейшнз» и многих других компаний настали запредельно трудные времена.
Вдобавок ко всему та октябрьская ночь повлекла за собой множество трагедий, но из-за беспомощности СМИ почти все они остались за кадром. Новости расползались в режиме слухов; не рикошетили от спутников, а протискивались по трансатлантическому оптоволокну. Прошла почти неделя, прежде чем мы узнали, что пакистанская ракета «Хатф-V» с ядерной боеголовкой, выпущенная – то ли по ошибке, то ли по халатности – сразу после Событий, отклонилась от курса и стерла с лица земли аграрную долину близ Гиндукуша. Первое боевое применение ядерного оружия с 1945 года. Прискорбное событие, но с учетом глобальной паранойи, подогретой отсутствием связи, нам повезло, что такое случилось лишь однажды. По некоторым данным, мы едва не потеряли Тегеран, Пхеньян и Тель-Авив.
Встретив солнце, я успокоился и проспал с рассвета до полудня. Встал, оделся, перешел в гостиную и увидел, что мать, закутавшись в стеганый плед, хмуро смотрит в телевизор. Я спросил, завтракала ли она. Нет, не завтракала. Я разогрел обед на двоих.
Той осенью ей исполнялось сорок пять лет. Попросите описать ее одним словом, и я, пожалуй, выберу эпитет «цельная». Она редко сердилась, а плакала на моей памяти лишь однажды – в тот вечер, когда полицейские (дело было в Сакраменто) принесли весть, что отец погиб на Восьмидесятом шоссе неподалеку от Вакавиля, возвращаясь домой из командировки. Мать была разносторонним человеком, но тщательно скрывала от меня все свои ипостаси, кроме материнской. На этажерке в гостиной стоял снимок, сделанный за несколько лет до моего рождения: портрет стройной фотогеничной красавицы. Когда мать сказала, что женщина на снимке – это она, поначалу я не поверил.
Заметно было, что происходящее на экране ей совсем не нравится. По местному каналу крутили новости в режиме нон-стоп: пересказывали истории из эфира радиолюбителей и коротковолновых станций вперемежку с туманными призывами федерального правительства «сохранять спокойствие».
– Тайлер, – мать жестом велела мне сесть, – даже не знаю, с чего начать. Вчера ночью случилось что-то необъяснимое…
– Знаю, – перебил я. – Слышал еще до того, как улегся спать.
– Так ты был в курсе? И не разбудил меня?
– Ну, я не знал, стоит ли…
Но она тут же сменила гнев на милость:
– Нет-нет, Тай, ничего страшного. Вряд ли я что-то пропустила. Странно… Такое чувство, будто до сих пор не проснулась.
– Это